Ключевые показатели эффективности предприятия

Н.Ю.Лапина

РОССИЙСКАЯ ПРИВАТИЗАЦИЯ: ИСТОРИЯ, ДИНАМИКА, РЕЗУЛЬТАТЫ

Трансформация отношений собственности явилась стержнем либеральных реформ, начатых в России в 90-е годы. Реформа государственной собственности должна была преобразовать государственную экономику и заложить основы для функционирования рыночной системы. Российская приватизация по масштабам и объему стоящих перед ней задач принципиально отличалась от приватизации, осуществленной в 80-е годы в странах Запада.

В общественно-политических дискуссиях 90-х годов в России приватизация по остроте столкновений и разнообразию позиций, вне всякого сомнения, занимает центральное место. Часть дискуссии носила идеологический характер: сторонники либеральных рыночных реформ отстаивали принцип частной собственности, тогда как государственники исходили из приоритета государственной собственности. В процессе работы над обзором автор стремился по возможности дистанцироваться от политических споров вокруг приватизации. Объектом исследования были реформа отношений собственности, затронувшая сферу производства, этапы ее осуществления и основные итоги. Вопросы приватизации земли, жилищного фонда в настоящем обзоре не рассматриваются.

Особое место в обзоре занимает литература, посвященная реформе собственности в регионах РФ. О том, как приватизация развивалась на федеральном уровне, известно немало. Гораздо меньше исследован «региональный аспект» реформы имущественных отношений. Учитывая, что в 90-е годы в России сформиро-

валась «децентрализованная федерация», а внутрирегиональные процессы подчас шли вразрез с общефедеральными, представляло интерес выявить общие и отличительные черты приватизации в субъектах РФ.

«Спонтанная приватизация» конца 80-х годов и дискуссия о путях и методах разгосударствления

Первые шаги в области приватизации государственной собственности были предприняты в годы горбачевской перестройки. В ноябре 1986 г. был принят закон «Об индивидуальной трудовой деятельности», который реабилитировал предпринимательскую инициативу. За ним последовало принятие в 1987 г. Закона «О кооперации в СССР», открывшего путь развитию частного предпринимательства. С лета 1986 г., когда закон вошел в силу, по всей стране началась массовая волна создания кооперативов. К 1990 г. на территории бывшего СССР в 245 тыс. действующих кооперативов было занято более 6 млн. человек (5, с. 20).

Наряду с легализацией частного предпринимательства в конце 80-х годов были предприняты попытки реанимировать государственную экономику. По закону «О государственном предприятии (объединении)» (1987) государственным предприятиям в духе «рыночного социализма» была предоставлена большая самостоятельность: они получали право реализовывать часть своей продукции на рынке по договорным ценам и свободно расходовать вырученные средства. В новых условиях в СССР стали складываться альтернативные государственной формы собственности. По оценке российского экономиста Ю.Кочев-рина, переход государственных предприятий на новый экономический режим пробил брешь в разграничении наличных и безналичных денег и стал «частично приватизацией в масштабах всей экономики» (23). Возможность перекачки государственных средств в негосударственный сектор явилась мощным стимулом развития процесса разгосударствления. Одновременно стала формироваться рыночная инфраструктура; появились первые товарно-сырьевые биржи и коммерческие банки (к началу 1991 г. на территории бывшего СССР действовало около 1,5 тыс. негосударственных банков).

В конце 80-х годов в СССР была осуществлена попытка внести рыночные элементы в централизованную государственную экономику. Главным субъектом разгосударствления в 19871991 гг., как полагают экономисты Р.Нуреев и А.Рунов, стали представители номенклатуры. На этом этапе, пишут они, «за основу рынка номенклатура пыталась взять старый «бюрократический рынок», где позиция участника определяется его чином, административным весом, а не умением извлекать настоящие денежные доходы» (36, с. 21). В результате предпринятых руководством экономических преобразований в СССР был построен номенклатурно-государственный капитализм.

Особенность этого этапа состояла в том, что приватизация развивалась «снизу» и не контролировалась государством. «Стихия спонтанной приватизации, почти не ограниченной никакими законодательными рамками, захлестывает то один, то другой район, — писали в начале 1991 г. авторы брошюры «Какая приватизация нам нужна?». — Ситуация усугубляется полной неразберихой в распределении функций власти между различными органами административного и советского управления в центре и на местах, разрушением механизма регулирования экономики по вертикали, распадом хозяйственных связей» (9, с. 43).

Большинство экономистов негативно оценивают опыт «спонтанной приватизации». Представителями всех экономических течений от государственников до либералов она отождествляется с «номенклатурным разворовыванием» общенародной собственности. «До 1992 г. приватизация, — пишет А.Чубайс в коллективной монографии «Приватизация по-российски», — осуществлялась в интересах наиболее сильных представителей партийной, директорской, региональной и отчасти профсоюзной элит. Государство на этом этапе не получило ничего…, а приватизация была криминальной от начала и до конца» (45, с. 32). «Спонтанная приватизация», как считают многие авторы, привела к «разрушению национальной экономики» и «растаскиванию страны на части» (44; 58, с. 43).

Но при всех недостатках «спонтанной приватизации» в научной и особенно социологической литературе отмечается, что на этом этапе преобразований в СССР начала складываться «предпринимательская среда» и появились первые частные предприниматели, которые позже включились в полно-масштабное освоение

рынка (6, с. 90-94; 40). В процессе первичного разгосударствления экономика начала раскалываться, а отдельные ее части «вползать» в рынок. Подобно тому, как это происходило в странах Восточной Европы, советская номенклатура в лице руководителей предприятий и государственных чиновников еще до падения коммунистического режима начала, по словам французского социолога Ж.Минка, «невидимый переход к рынку» (56, с. 212).

Необходимость проведения структурных экономических реформ и, в частности, реформы собственности в полной мере осознавалась российскими политиками и учеными. Но подходы к реформированию государственной экономики различались. В конце 80-х — начале 90-х годов в Советском Союзе развернулась острая дискуссия о темпах, формах и методах реформы имущественных отношений. Основные споры шли между сторонниками радикальных преобразований и приверженцами «градуализма».

Наиболее радикальный вариант реформы собственности отстаивала группа экономистов во главе с Е.Гайдаром. Российские либералы исходили из идеи, что приватизация приведет к формированию иной экономической структуры общества и создаст условия для устойчивого экономического роста, а в социальном плане будет способствовать возникновению в стране массового слоя собственников. Их идеи легли в основу «Программы экономических реформ» (1991). Говоря об особенностях программы, авторы монографии «Экономика переходного периода» отмечали, что, во-первых, она «исходила из полного отрицания возможностей «особого пути» развития российской экономики» и, во-вторых, «была не только программой экономических реформ, но и программой формирования национальной государственности в России». Особое внимание в ней уделялось таким вопросам, как суверенность российского хозяйственного законодательства и создание рыночных институтов (54, с. 101).

Другая группа экономистов, выступившая в поддержку реформ, была представлена Г.Явлинским, Н.Петраковым, А.Мельниковым. В программе «500 дней», разработанной командой Шаталина-Явлинского, в первые 100 дней предполагалось провести двухэтапное разгосударствление экономики: крупные предприятия преобразовать в акционерные общества (с последующей распродажей акций среди трудовых коллективов и населения), а небольшие предприятия торговли, общественного пита-

ния и сферы услуг приватизировать. Однако по мере того, как программа приватизации начала осуществляться, представители этого течения перешли в оппозицию к реформе. По их мнению, реформа развивалась «неправильно», не соответствовала теории, неверно была избрана последовательность действий.

Либералам противостояли сторонники мягкого, поэтапного реформирования государственной собственности. Предложенные ими проекты разгосударствления (в советское время чаще всего использовался этот термин) предусматривали постепенное ограничение роли государства в экономике, именно поэтому в экономической литературе приверженцев этого течения часто называют «градуалистами». «Градуалисты» выступали за проведение экономической реформы при сохранении высокого участия государства в экономике. Главное их отличие от радикалов состояло в определении темпов экономических преобразований. Переход к капитализму, с точки зрения Л.Абалкина, должен был занять несколько десятилетий (1, с. 4-5).

Сторонники мягкого реформирования советской экономики отстаивали идею «особого российского пути» в экономической модернизации. Ему соответствовала модель «смешанной экономики», в рамках которой частная собственность ограничивалась сферой услуг, высокотехнологичными отраслями и отраслями промышленности, производящими товары народного потребления. «Часть советской экономики при всех условиях, — писал Н.Шмелев, — останется в государственных руках. Имеются целые сферы деятельности в народном хозяйстве, где приватизация не является актуальной проблемой» (53, с. 26). Кроме этого гра-дуалисты выступали в поддержку множественности форм и методов разгосударствления, а среди предложенных ими моделей наряду с частной собственностью были аренда, коллективная собственность, «собственность трудовых коллективов».

В вышедшей за год до начала массовой приватизации брошюре специалисты по вопросам отношений собственности В.Виноградов и С.Веселовский (8) обстоятельно проанализировали возможные «ловушки» и опасности проводимой на скорую руку приватизации. Не возражая против разгосударствления как такового, авторы критически оценивали попытки бездумно и в короткие сроки демонтировать государственную собственность. На примере опыта западных стран доказывалось, что приватизация должна

проводиться постепенно, исключая «административно-командные» методы. Особое внимание в работе уделялось социально-политическому и экономическому контексту, в котором предстояло начать приватизацию, и, в частности, отсутствию в советском обществе рыночной культуры, необходимых финансовых ресурсов и потенциальных инвесторов, готовых вложить в приватизацию свободные средства (8, с. 22-35). Однако оценки и советы экспертов не были услышаны руководством страны. Российский политический истеблишмент стремился как можно быстрее завершить процесс суверенизации страны и разорвать с советским прошлым. В этих условиях радикальные экономические реформы становились механизмом реализации первоочередных политических задач.

Выступая на V съезде народных депутатов России (октябрь 1991 г.), российский президент объявил о начале программы экономических реформ. Центральное место в ней принадлежало массовой приватизации. Негативный опыт «спонтанной приватизации» стал для нового руководства страны важным аргументом проведения приватизации в сжатые сроки. В книге под редакцией одного из идеологов российских реформ А.Чубайса стихийная приватизация оценивалась как несправедливая и противоречащая интересам государства (45, с. 28). Эти утверждения при всей их справедливости были призваны, как считает экономист Е.Устюжанина, доказать «необходимость бюрократического регулирования процесса передела собственности» (50, с. 82).

Вслед за политическими заявлениями власть приступила к решению практических вопросов — разработке приватизационного законодательства.

Правовые основы реформы собственности

Правовую базу процесса приватизации заложил Закон «О приватизации государственных и муниципальных предприятий в Российской Федерации» (далее — Закон о приватизации), принятый 3 июля 1991 г. В нем впервые в советской юридической практике было дано определение приватизации. В соответствии с этим законодательным актом предметом правового регулирования при приватизации признавались государственные и муниципальные предприятия, являющиеся материальной основой производства, торговли, общественного питания и бытового обслуживания. Ана-

лизируя суть закона, правовед С.Комарицкий отмечает, что приватизации подлежала не вся, но та часть государственного имущества, которая «могла выступать в качестве основы построения частного сектора экономики» (21, с. 10).

Принятие приватизационного законодательства, обсуждение вопросов о формах, механизмах и сроках приватизации превратилось в одну из главных тем идеологических баталий. В ходе них правительству реформаторов противостояли сформировавшиеся в позднесоветский период группы интересов. К ним авторы монографии «Группы интересов и российское государство» относят: государственную бюрократию; хозяйственную элиту в лице директоров государственных предприятий и региональную элиту, представленную руководителями региональных органов власти (40). Каждая из этих групп имела собственные интересы, обладала экономическими и политическими ресурсами влияния и стремилась навязать правительству формы и методы приватизации, которые позволили бы ей сохранить контроль над собственностью. С конца 1991 г. в средствах массовой информации и специализированных изданиях широко обсуждались несколько моделей приватизации.

Первая модель предполагала осуществление бесплатной и быстрой раздачи государственной собственности. Ее отстаивала группа экономистов во главе с Л.Пияшевой, ставшей одним из наиболее активных оппонентов российского правительства. В основе этой модели лежала идея о том, что государственное управление заведомо неэффективно, поскольку работать может только механизм частной собственности. Для сторонников этой позиции не имели значения ни механизмы передачи собственности, ни ее цена, ни объем полученного в результате разгосударствления дохода — важен был факт передачи собственности. Отстаивая радикальный вариант разгосударствления, они выступали против «принудительного» характера проводимой административными методами приватизации и настаивали на быстрой массовой приватизации путем передачи имущества трудовым коллективам — полностью и бесплатно. В открытом письме, адресованном Президенту РФ (февраль 1992 г.), Л.Пияшева и ее сторонники заявляли, что предлагаемый вариант приватизации является единственным способом провести подлинно демократическую приватизацию «снизу», не вызвав всплеска социального недовольства в стране (14; 41).

На практике предлагаемый механизм приватизации привел бы к увековечению власти старых директоров, и не случайно именно они стали основной группой поддержки Л.Пияшевой. Московское правительство, не желавшее терять контроль над собственностью, поддержало эту модель приватизации. Л.Пияшева была назначена вице-мэром Москвы, а ее идеи были частично реализованы на практике.

Вторую модель приватизации выдвинули отраслевые министерства. У отраслевиков было два подхода к приватизации. Они либо стремились вовсе ее запретить (этот вариант чаще всего отстаивали ведомства, входящие в ВПК), либо закрепить в государственной собственности пакеты акций как можно большего числа предприятий. Одним из механизмов проведения «бюрократической приватизации» должны были стать холдинги. Эту идею выдвинуло и наиболее активно отстаивало Министерство промышленности: сначала все предприятия должны были пройти акционирование, после чего все акции складывались в подконтрольные министерству финансово-промышленные группы (ФПГ). Как сторонники сохранения государственной собственности, так и адепты «бюрократической приватизации» чаще всего ссылались на опыт Франции, где сохранялось большое число государственных предприятий.

Третью модель приватизации отстаивали экономисты и политики левосоциалистического толка. Одним из наиболее известных представителей этого течения был основатель Партии самоуправления трудящихся офтальмолог С.Фёдоров. Она сводилась к созданию народных предприятий, в которых высшим органом управления были бы общие собрания трудового коллектива, который и становился собственником предприятия. Эта модель мало чем отличалась от предложений Л.Пияшевой, так как и в этом случае власть на предприятии оставалась бы в руках директорского корпуса.

Четвертую модель приватизации предлагали западные инвестиционные банки. Они были заинтересованы в проведении приватизации за деньги и выступали против проведения массовой бесплатной приватизации, которая перекрыла бы западному капиталу доступ к российской собственности. Иностранные банки были заинтересованы в том, чтобы приватизация проходила медленно, за деньги и по индивидуальным схемам (45, с. 58).

В ноябре 1991 г. Б.Ельцин сформировал правительство, в состав которого вошли сторонники радикальных рыночных реформ во главе с Е.Гайдаром. Этому правительству и предстояло начать реформу отношений собственности. Формально приватизация стартовала в России в декабре 1991 г. с появлением в свет Указа Президента «Об ускорении приватизации государственных и муниципальных предприятий». Однако отсчет собственно приватизации следует вести с принятия в новой редакции Закона о приватизации (5 июня 1992 г.) и утверждения Государственной программы приватизации. Закон определял перечень и компетенцию государственных органов, призванных проводить приватизацию, устанавливал ряд важных понятий, регламентировал порядок и способы проведения приватизации, а также закреплял льготы работникам приватизируемых предприятий.

Государственная программа приватизации на 1992 г. была утверждена 11 июня. В программе был сформулирован конкретный механизм приватизации. Тот факт, что программа была принята Верховным Советом РСФСР только в июне 1992 г., когда приватизация уже начала набирать темпы, объяснялся обострявшимся противостоянием исполнительной и законодательной власти. Начиная с зимы 1992 г. две ветви власти все больше расходились во мнении относительно способов, форм и темпов проведения реформы собственности, а парламентарии всячески пытались блокировать приватизацию.

Противостояние двух ветвей власти негативным образом сказалось на проведении реформы собственности, качестве принимаемых документов и в целом законодательном обеспечении реформы собственности в России. В самом начале приватизации законодательный орган страны фактически самоустранился от формирования приватизационного законодательства. В этих условиях всю ответственность в этой сфере взяла на себя исполнительная власть, а главными регулирующими реформу собственности правовыми актами стали указы Президента (21, с. 29). Специфический «указной» характер приватизации, считает Е.Устюжанина, имел одно важное следствие — «возможность предоставления особых условий приватизации отдельным наиболее «любимым» отраслям, компаниям и покупателям». Делалось это с помощью специальных указов об особенностях приватизации и акционирования (50, с. 85-86). Таким образом, с самого начала

приватизация носила избирательный характер, а среди потенциальных претендентов на собственность выделялись субъекты, обладающие особыми преимуществами.

Чековый этап приватизации: Компромисс власти с группами интересов

Государственная программа приватизации предусматривала проведение приватизации государственной собственности в два этапа. Первый, чековый этап, должен был начаться в июне 1992 г. и завершиться к 1 июля 1994 г. В 1992 г. предусматривалось провести так называемую «малую» приватизацию предприятий торговли, питания и бытового обслуживания; мелких (с численностью до 200 работников) предприятий пищевой и легкой промышленности. Мелкие предприятия с числом занятых до 200 человек и балансовой стоимостью основных фондов менее 1 млн. руб. подлежали продаже на аукционах (конкурсах). Предприятия с числом занятых более 1000 человек и балансовой стоимостью основных фондов более 50 млн. руб. приватизировались путем преобразования в открытые акционерные общества. С июля 1994 г. планировалось перейти ко второму — денежному — этапу приватизации, в ходе которого безвозмездная передача государственного имущества прекращалась.

Для осуществления приватизации создавались два государственные органа: Государственный комитет РСФСР по управлению государственным имуществом и Российский фонд федерального имущества. Госкомимущество (ГКИ) (создано в июле 1990 г., в ноябре 1991 г. его главой был назначен А.Чубайс; в настоящее время переименовано в Министерство имущественных отношений РФ) обладало административной властью и было призвано следить за соответствием приватизационных сделок закону. В регионах эти функции должны были выполнять региональные комитеты. Российский фонд федерального имущества (РФФИ) отвечал за организацию сделок купли-продажи и административных решений не принимал.

Основная цель первого этапа приватизации в том виде, в котором ее сформулировали реформаторы, состояла в создании новой экономической и социальной структуры общества. На этом этапе должно было произойти массовое разгосударствление рос-

сийской экономики; сформирован слой частных собственников; заложены основы конкурентной экономики (13, с. 15). Однако среди заявленных целей не фигурировала самая главная — политическая. По мысли авторов программы, приватизация была призвана придать реформам необратимый характер. Вот как значительно позже писал об этом А.Чубайс: «Основная проблема состояла в том, чтобы реализовать все, что способствовало бы отрыву страны от коммунизма; все, что помогало уничтожить основы коммунистической идеологии и коммунистического режима в стране. Принятый вариант приватизации быстро решал задачу отделения предприятий от государства, но существенно тормозил появление эффективного собственника» (45, с. 31, 65).

Немаловажную роль играли и внешнеполитические обстоятельства. Российские реформы проводились под пристальным вниманием Запада. Реформаторы, как отмечает французский экономист, главный редактор «Courrier des pays de l’Est» М.А.Кронье, стремились доказать международным организациям и прежде всего МВФ свою приверженность реформам и готовность идти по этому пути до конца (57, с. 18). С этой целью уже в феврале 1992 г. правительство представило в МВФ меморандум, в котором содержалась программа намеченных экономических реформ и сроки их осуществления. Впоследствии тесные контакты российских реформаторов с западными экспертами и учреждениями дали дополнительный повод для их критики1.

Проведение приватизации, как вспоминали члены правительственной команды, которым было поручено осуществлять приватизацию, превратилось в «жесточайшее политическое сражение» (45, с. 61). Группы интересов оказывали серьезное давление на правительство. Наибольшую политическую активность в 1992 г., когда велась разработка стратегии приватизации, проявляли представители директорского корпуса. «Тогда их сила казалась почти абсолютной. Было ясно, что провести приватизацию, а по большому счету всю реформу, наперекор их воле невозможно, — писал один из членов правительственной команды, — единственный выход виделся в том, чтобы превратить директоров в на-

1 Один из наиболее последовательных оппонентов либеральных реформ экономист С.Глазьев утверждал, что под «внешним контролем» МВФ в России была применена технология «бархатной» колонизации (11, с. 9).

стоящих собственников» (45, с. 61). В результате государственная программа приватизации явилась компромиссом между сторонниками либеральных реформ и теми силами, которые стремились эти реформы приостановить.

Анализируя этап массовой приватизации, представитель либерального направления экономической мысли и один из идеологов приватизации А.Радыгин отмечает, что в этот период властью был заключен социальный контракт с директорами государственных предприятий. В тот момент это был единственный способ осуществить приватизацию (46, с. 41). Предложенный правительством вариант приватизации предоставлял директорам льготы, которые должны были «примирить» их с проведением радикальной рыночной реформы. Государственная программа предлагала три возможных варианта осуществления приватизации. Первый вариант предполагал единовременную и безвозмездную передачу всем членам трудового коллектива именных привилегированных (не голосующих) акций, составляющих 25% уставного капитала; 10% обыкновенных (голосующих) акций могли быть проданы по подписке членам трудового коллектива со скидкой 30%. Должностным лицам приватизируемого предприятия на условиях заключенных с ними контрактов предоставлялось право на приобретение акций в пределах 5% от величины уставного капитала. Однако предложенные первым вариантом льготы не устроили большую часть директорского корпуса, вследствие чего и появились два другие варианта приватизации.

Второй вариант предоставлял всем членам трудового коллектива право приобретения обыкновенных акций, составляющих до 51% от величины уставного капитала. В соответствии с третьим вариантом на предприятии создавалась инициативная группа работников, готовая взять на себя ответственность за выполнение плана приватизации и недопущение банкротства предприятия. В случае согласия общего собрания трудового коллектива с инициативной группой заключался договор, а члены группы по истечении срока договора при выполнении его условий приобретали право на получение 20% уставного капитала в виде обыкновенных акций (13, с. 16-17).

Только после того, как правительством были предложены второй и третий варианты приватизации, — пишет А.Чубайс, — сопротивление директоров реформе собственности перестало но-

сить массовый характер и они в целом приватизацию «приняли» (45, с. 61). Этому способствовало и то обстоятельство, что по закону за ранее назначенными директорами на весь период акционирования предприятия закреплялся их прежний статус (10, с. 5). В 1993 г. большинство российских предприятий (80%) приватизировались по второй модели.

Чтобы достичь компромисса с другой влиятельной группой интересов — государственной бюрократией — авторы программы приватизации включили в нее отраслевые программы, которые предоставляли министерствам определенные права: наряду с Госкомимуществом они получали возможность принимать участие в работе комиссий по приватизации.

На первом этапе приватизации был достигнут широкий внут-риэлитный компромисс, а сопротивление влиятельных групп интересов и трудовых коллективов в целом было преодолено. Но, тем не менее, правительственная команда опасалась роста социальной напряженности в стране. Чтобы «нейтрализовать» возможный всплеск социального недовольства, был предложен механизм, уже задействованный ранее в Чехословакии и Болгарии. Было решено выдать всем гражданам России приватизационные чеки (ваучеры). «Предполагалось, — пишут авторы книги «Экономика переходного периода», — что распределение ваучеров одновременно приведет к появлению множества мелких акционеров и росту нескольких инвестиционных фондов.., даст толчок развитию рынка капиталов, последующей концентрации собственности у активных инвесторов и — в итоге — эффективности корпораций» (53, с. 418). В социальном отношении безвозмездная приватизация, полагают авторы книги «Приватизация в глобальном контексте» В.Виноградов и С.Веселовский, была призвана «создать у населения иллюзию приобщения к слою собственников» (9, с. 76).

Система чеков была введена Указом Президента в августе 1992 г. Чеки выдавались с октября 1992 по февраль 1993 г., за этот период 144 млн. российских граждан получили ваучеры. Каждый владелец ваучера имел право использовать свой чек при закрытой подписке на акции своего предприятия; участвовать в чековом аукционе; купить акции чекового инвестиционного фонда либо продать свой чек. Одновременно в стране возникли чековые инвестиционные фонды (ЧИФ), за короткий период в РФ было создано 400 ЧИФов.

Чековая приватизация решала не экономические, а социальные вопросы. Бесплатную массовую приватизацию можно считать крупномасштабным компромиссом руководства с большинством населения страны. На практике ваучерная приватизация обернулась чисто популистской мерой, а ЧИФы превратились в разновидность финансовых пирамид, выкачивающих средства у населения.

В период с 1992 по 1994 г. в России было приватизировано 111,6 тыс. предприятий, на которых работало свыше 2/3 промышленных рабочих. «Пик» приватизации пришелся на 1992 г., в течение которого было приватизировано 46,8 тыс. предприятий. Большинство из них составляли объекты «малой» приватизации. К середине 1994 г. свыше 85 тыс. магазинов, ресторанов, кафе, предприятий службы быта были переданы в частные руки. В отраслях материальной сферы реформы собственности развивались медленнее — в первую очередь приватизировались мелкие и средние предприятия потребительского сектора (производство строительных материалов, легкая и пищевая промышленность) (18, с. 41; 37, с. 34).

Основным итогом ваучерного этапа приватизации стало образование «критической массы» частных и квазичастных предприятий, освобождение государства от функций собственника, образование большого числа новых рыночных институтов (начал складываться рынок корпоративных ценных бумаг, инфраструктура торговли и вторичный рынок акций приватизированных предприятий) (54, с. 408).

В ходе ваучерной приватизации, пишет ростовский экономист, депутат Государственной думы Л.Иванченко в книге, посвященной российской приватизации, произошло быстрое «рассеивание» государственной собственности и был создан «плацдарм ее последующего перераспределения в руки более узкого круга» (18, сс. 25, 39). Однако к созданию массового слоя собственников она не привела: в 1992-1994 гг. собственность в основном сосредоточилась в руках акционеров — инсайдеров, представленных менеджерами и работниками предприятий. В конце 1994 г. 60% приватизированной собственности принад-лежало этой группе собственников (57, с. 19).

Практически все аналитики признают, что на первоначальном этапе приватизации были в основном достигнуты количест-

венные, а не качественные показатели. Ожидалось, что массовая приватизация, — писал В.Виноградов, — обеспечит необходимый простор для свободной конкуренции. Но эти ожидания не оправдались. «Кое-где она действительно помогла становлению конкурентного рынка. В большинстве же случаев результаты получились прямо противоположными» (7, с. 12.) Не были достигнуты и другие цели приватизации — собственность не перешла в руки настоящих собственников, не были обеспечены реструктуризация производства, повышение его эффективности и привлечение в производство иностранных инвестиций (37, с. 35). Решение этих задач было перенесено на следующий — денежный — этап приватизации.

Денежная приватизация

В июле 1994 г. срок ваучерной приватизации истек. Основным юридическим документом, регулирующим переход к следующему — денежному — этапу, стал Указ Президента РФ от 22 июля 1994 г. «Об основных положениях Государственной программы приватизации государственных и муниципальных предприятий в Российской Федерации после 1 июля 1994 года». На этом этапе менялся вектор приватизации — от бесплатной и быстрой раздачи собственности предстояло перейти к ее реальной продаже в ходе относительно «медленной» приватизации. В интересах привлечения стратегических инвесторов предполагалось выставлять на денежные аукционы и инвестиционные конкурсы крупные пакеты акций — не менее 15-25% уставного капитала предприятия. Денежный этап приватизации должен был обеспечить выполнение трех стратегических задач: сформировать инвестора, владеющего значительными пакетами акций; обеспечить приватизируемые предприятия средствами, необходимыми для проведения структурной перестройки, и способствовать наполнению доходной части бюджета (37, с. 35).

Этап денежной приватизации протекал в сложной экономической и политической обстановке. Большое влияние на ход приватизации оказывали события политической жизни. «Экономические процессы, — пишет В.Морыженков, анализирующий экономическую политику тех лет, — оказались на положении заложников политического противостояния» (34, с. 67). В 1994-

1995 гг. возросло политическое влияние отраслевого лобби, многие представители которого вошли в состав правительства (51; 40). Если на этапе массовой приватизации директора стремились направить приватизацию в выгодное для себя русло, то в ходе денежной приватизации главной их целью стало не допустить смены собственников. Усилилось давление на приватизацию и со стороны региональных элит. Окрепшие и получившие серьезные властные полномочия представители региональной элиты выступали против единых норм, правил и темпов приватизации. Каждый региональный руководитель стремился осуществлять приватизацию в своем регионе в соответствии с выгодной для него схемой. «Парад суверенитетов» в политике привел к «параду суверенитетов» в сфере приватизации.

На денежном этапе приватизации замедлились темпы проведения реформы собственности. В 1995 г. было приватизировано 10152 предприятия, по сравнению с 1994 г. количественные показатели приватизации сократились вдвое. Но одновременно с этим, как отмечают аналитики, изменился и профиль предприятий, прошедших акционирование, — это были в основном средние и крупные предприятия базовых отраслей, составляющих производственный потенциал страны (38, с. 66). В ходе денежного этапа приватизации, пишет экономист Я.Паппэ, произошло «вовлечение промышленности в рыночные отношения при сохранении социальной стабильности на предприятиях и лояльности директорского корпуса существующей власти» (38, с. 34).

Проведение реформы собственности столкнулось с определенными проблемами. Одни носили организационный, другие экономический характер.

Первое. Для организаторов приватизации главная сложность этого периода состояла в том, чтобы «переналадить» институциональную машину приватизации, научиться подготавливать и проводить конкурсы и аукционы. Не был найден и эффективный механизм реализации приватизации. Инвестиционные конкурсы в условиях России не дали ожидаемого результата, поскольку выигравшие конкурс компании своих обещаний часто не выполняли. Конкурсы были непрозрачны, интересы государства в ходе них оказались не защищены, и оно не смогло предложить эффективных методов контроля за их проведением (44, с. 293).

Второе. На этом этапе обострились противоречия между новыми собственниками и менеджментом предприятий. По данным ВЦИОМ, 74% новых инвесторов отказывались инвестировать средства в собственность, пока у руководства предприятием оставался старый менеджмент (37, с. 37). В результате предприятия так и не получили финансовых средств для проведения реструктуризации.

Третье. Серьезной проблемой в ходе проведения денежной приватизации стало отсутствие денежных средств, которые могли быть направлены на покупку предприятий. Свою роль сыграл и фактор политической нестабильности. В 1995-1996 гг. должны были состояться выборы в Государственную думу и выборы Президента РФ, и пока их результаты не были определены, потенциальные инвесторы не были готовы вкладывать средства в производство.

Залоговые аукционы 1995 г.

К концу 1995 г. процесс приватизации в стране приостановился. Приближались выборы, — вспоминал один из руководителей Госкомимущества, — и инвесторы «были смертельно запуганы возможностью коммунистического реванша» — рассчитывать на них не приходилось. Вместе с тем бюджетное задание приватизации на 1995 г. было зафиксировано на уровне 8 трлн. руб., и его надо было выполнять. Когда составлялся бюджет на 1995 г., Госкомимущества предполагал, что удастся выставить на продажу пакеты акций нефтяных компаний. Но когда бюджет уже был принят, Государственная дума запретила продавать предприятия ТЭК. «И тогда, — пишет А.Кох, — в правительстве стали склоняться к идее: если акции нельзя продать, их следует заложить» (45, с. 263). Идею залоговых аукционов предложил глава ОНЭКСИМбанка В.Потанин. Схема была следующая: государство передавало банкам на конкурсной основе во временное управление контрольные пакеты акций нефтяных компаний. В обмен на акции правительство получало кредит от банков, средства которого шли на погашение бюджетных расходов. По окончании срока правительство либо возвращало кредит, либо акции переходили в собственность банков. Поскольку в бюджете 1996 г. средства на погашение задолженности предусмотрены не были, всем участникам

сделки с самого начала было ясно, что через год-два залогодержатели превратятся в собственников.

«С началом денежного этапа дилемма «инвестиции-бюджет» совершенно явно была решена в пользу последнего» (54, с. 439). В конце августа 1995 г. президент подписал указ о залоговых аукционах. В декабре 1995 г. были проведены аукционы по продаже акций 12 предприятий. Фактическая сумма дохода федерального бюджета при продаже акций составила 5,1 трлн. руб. «Благодаря проведению залоговых аукционов, — пишет Л.Иванченко, — только за один месяц была в значительной мере решена задача пополнения федерального бюджета» (18, с. 78).

В экономической литературе доминирует негативное отношение к залоговым аукционам. Позиции авторов сводятся к следующим мнениям. Во-первых, залоговые сделки носили внеэкономический характер, и дать им реальную экономическую оценку невозможно. В ходе них государственная собственность продавалась по крайне заниженной цене, без предпродажной подготовки предприятий (46). Во-вторых, сохранялось неопределенным «инвестиционное будущее» передаваемых в залог предприятий. В-третьих, эффективность залоговых сделок с точки зрения реальных инвестиций в производство была минимальной (18, с. 79). В-четвертых, конкурсы проводились при отсутствии подлинной конкуренции и наличии заведомо определенных победителей (38, с. 34). В-пятых, «рядовые» инвесторы от участия в залоговых аукционах были отстранены.

В результате залоговых аукционов пакеты акций ведущих российских предприятий (РАО «Норильский никель», Сиданко, ЮКОС) достались двум банкам — Менатепу и ОНЭКСИМ-банку. Судьба этих приватизационных сделок решалась не на экономическом, а на политическом уровне, что «обеспечило существенное сокращение расходов покупателей и, соответственно, доходов государства» (34, с. 60). Отсутствие транспарентности, закрытость конкурсов и «несправедливость» их результатов дали право исследователям и политикам утверждать, что аукционы явились «крупнейшей приватизационной аферой», в ходе которой наиболее привлекательные российские предприятия были переданы властью в руки «своих» людей (52, с. 10). С мнением оппонентов приватизации соглашаются и экономисты либерального толка. В 1995-1996 гг., пишут авторы коллективной монографии «Экономи-

ка переходного периода», была осуществлена неудачная попытка «перехода к новой — денежной — приватизационной модели» (54, с. 434).

На этапе залоговых аукционов привилегированным партнером власти становился крупный российский капитал (25). Залоговый этап приватизации проходил под знаком интеграции финансового и промышленного капитала и был связан с созданием в России финансово-промышленных групп. Первые ФПГ возникли в России в 1993 г. Но вовсе не эти обладающие формально-правовым статусом объединения, как пишет наиболее авторитетный специалист в этой области Я.Паппэ, определили характер постсоветской экономической действительности.

Центральное место в экономической жизни перешло к финансово-промышленным структурам, которые официально ФПГ не считаются, но при этом контролируют российский финансовый, сырьевой и промышленный рынки (38). В эти годы экономическое влияние интегрированных бизнес-групп возросло. В их составе выделилась десятка лидеров, по масштабам и влиятельности опережавших все остальные. Залоговые аукционы отчетливо продемонстрировали, что в стране происходит «срастание» власти с рядом избранных экономических структур. Именно на этом этапе реформы собственности были заложены основы такого явления, которое в российской научной и публицистической литературе получило наименование «олигархии» (52, с. 10).

Анализируя произошедшие качественные сдвиги в структуре собственности, Я.Паппэ отмечает, что в результате залоговой приватизации «у крупнейших предприятий появились отечественные стратегические собственники» (38, с. 37). Однако, по широко распространенному в научной литературе мнению, новые собственники эффективными, по крайней мере, в тот момент, не стали. Крупнейшие банки получили в собственность огромные производственные ресурсы, но оказались не способны эффективно управлять ими. Конгломераты оставались аморфными, плохо организованными и излишне диверсифицированными структурами (46, с. 26-45).

Залоговые аукционы состоялись в декабре 1995 г. В истории российской приватизации это была последняя массовая продажа крупных производственных объектов.

«Точечная приватизация» и сдвиги в структуре собственности

С окончанием залоговых аукционов в России началась «точечная» приватизация, т.е. приватизация по индивидуальным проектам с целью привлечения инвестиций в производство. На этом этапе основным законодательным актом, регулирующим проведение приватизации, становился Федеральный закон «О приватизации государственного имущества и об основах приватизации муниципального имущества в Российской Федерации» от 21 июля 1997 г. Этот закон стал одним из последних крупных законодательных актов, регулирующих отношения собственности в процессе приватизации. Новый закон отменял безвозмездный характер приватизации и резко ограничивал льготы для трудовых коллективов; не допускал быстрой и массовой приватизации; предоставлял региональным властям право оказывать влияние на процесс приватизации компаний в регионах, что дает право некоторым авторам говорить о заметной «регионализации» приватизационного процесса. Отныне приватизация переставала быть обязательным ежегодным «плановым мероприятием» правительства и должна была осуществляться в соответствии с «прогнозом» и ежегодно утверждаемой Думой программой (54, с. 443-445).

В 1997 г., как и в предшествующий период, правительство рассматривало приватизацию как способ решения бюджетных проблем. «Опыт прежних лет продемонстрировал крайне низкую эффективность (для бюджета) массовых продаж в ходе «денежной» приватизации, поэтому было принято решение обеспечить поступления в бюджет за счет нескольких крупных сделок» (54, с. 446). Начало продаж приватизационных объектов совпало с одним из самых крупных приватизационных скандалов. Весной 1997 г. состоялась продажа блокирующего пакета акций холдинга «Связьинвест». Идея приватизации холдинга возникла в 1995 г. Выбор телекоммуникационного холдинга не был случайным. В 70-80-е годы на Западе рынок телекоммуникаций стал одним из наиболее динамично развивающихся, и была надежда привлечь к участию в аукционе крупных иностранных инвесторов. Однако в 1995 г. времени для подготовки холдинга к продаже не хватило, и сделка не состоялась.

Подготовка аукциона потребовала реструктуризации отрасли. К тому времени на рынке связи действовали два государственных монополиста — «Ростелеком» (международная и междугородняя связь) и «Связьинвест», объединяющая региональные телефонные компании. Между двумя компаниями не было конкуренции, поскольку каждая работала на своем рынке. Монополизм, сложившийся на рынке связи, являлся серьезным тормозом на пути приватизации. В этой ситуации российское правительство обратилось к иностранным экспертам. Их вывод был однозначным: в существующем виде отрасль развиваться не может. Было предложено два решения: либо создание государственной монополии, либо демонополизация отрасли путем создания ряда конкурирующих компаний. В результате было решено создать единую монопольную государственную компанию, 25% акций которой будут выставлены на продажу. В процессе подготовки к аукциону впервые была применена практика предпродажной реструктуризации предприятия.

Победителем конкурса стал консорциум в составе банка «Международная финансовая компания», компании «Ренессанс Капитал» и немецкого «Дойче Банк». Большую роль в этой сделке сыграл известный финансист Дж.Сорос, выделивший на приобретение акций компании 1 млрд. долл. После аукциона разгорелся скандал. Проигравшая сторона («Альфа-банк» и испанская телефонная компания «Телефоника») утверждала, что между победителями и организаторами конкурса был сговор, а правила аукциона были нарушены. Не были довольны и победители: Дж.Сорос утверждал, что цена приобретенного им пакета акций была существенно завышена. Серьезные противоречия возникли и в связи с продажей 38% акций РАО «Норильский никель».

Отвергая нападки конкурирующих сторон, руководство ГКИ пыталось доказать, что обе сделки были законными, а по итогам конкурса победил тот, кто предложил большую сумму (45, с. 282). В правительственных документах отмечалось, что сделки были эффективными, продажная цена акций не была занижена, а бюджет получил необходимые средства. В 1997 г. запланированное бюджетное задание было превышено в 2,8 раза, и продажа одного лишь пакета акций «Связьинвеста» дала 60% поступлений в бюджет от приватизации (37, с. 33).

Оценивая ход реформы собственности в 1996-1997 гг., специалисты обращают особое внимание на задачи, поставленные приватизацией в этот период, а также на характер отношений, которые на этом этапе сформировались между государством и ведущими экономическими субъектами. В постзалоговый период, считает Я.Паппэ, «изменились цели государства и его отношения с большим бизнесом». Главная задача приватизации переместилась исключительно в финансовую плоскость: она должна была обеспечить максимальные поступления в бюджет. Стремясь повысить доходы от приватизации, считает аналитик, государство отказалось от «индивидуализированного патронажа», который преобладал в отношениях между бизнесом и властью на более ранних этапах приватизации, и допустило конкуренцию между финансово-промышленными группами. Новым стало и то, что к конкурсу были допущены иностранные инвесторы. Иначе на этом этапе приватизации стал вести себя и российский бизнес, его представители впервые проявили независимость и позволили себе «не пойти навстречу невыгодным для них пожеланиям государства» (38, с. 34). Так, в 1997 г. инвесторы отказались покупать дополнительные акции Восточной и Тюменской нефтяных компаний после приобретения контрольного пакета, о которых не было речи в предпродажный период, а в 1998 г. — покупать Роснефть по объявленной государством цене.

В ходе этих сделок стало ясно, что российский бизнес открыто претендует на роль ведущего игрока на политической сцене. Обострение противоречий между бизнес-группами сопровождалось громкими разоблачениями, за которыми в ноябре 1997 г. последовал острый политический кризис. В центре скандала оказались вице-премьер правительства и министр финансов А.Чубайс, а также его ближайшие коллеги по проведению приватизации — А.Кох, М.Бойко, П.Мостовой, А.Казаков. Их обвинили в получении огромных гонораров за книгу о российской приватизации. В результате скандала все высокопоставленные государственные чиновники лишились своих должностей.

Финансовый кризис лета 1998 г. серьезно сказался на российской экономике: ряд крупных банков рухнули, инвестиции в основной капитал сократились, выросли цены, обострилась проблема неплатежей. На неблагоприятном макроэкономическом фоне процесс приватизации приостановился. Однако с началом эконо-

мического оживления вопросы реформы собственности вновь вышли на первый план. Правда, в посткризисный период содержание приватизации стало меняться.

В первой половине 90-х годов ключевой задачей приватизации, как полагает А.Радыгин, было обеспечение структурных изменений и институциональной базы для системной трансформации. Именно поэтому правительство реформаторов стремилось передать в частный сектор наибольший объем государственного имущества. Сегодня на смену этой широкомасштабной задаче приходят более скромные, но не менее значимые. Речь идет об оптимизации структуры собственности на микроуровне и в масштабах национальной экономики (46, с. 26-45).

Структура собственности в России продолжает динамично меняться. Однако эти изменения, как отмечается во многих экономических работах, происходят не в результате массовых приватизационных сделок, но в процессе перераспределения собственности между различными группами собственников. Подробно и документированно эти вопросы освещаются в статье Р.Капелюшникова «Собственность и контроль в российской промышленности». В ней автор обращает внимание на несколько тенденций, получивших развитие в 1999-2001 гг. Во-первых, в результате кризиса финансовых институтов и улучшения в посткризисный период экономических показателей предприятий их руководители активизировали процесс «перехвата собственности работников»; позиции группы собственников-инсайдеров в целом окрепли. Во-вторых, в указанный период возросла концентрация капитала, широкое развитие получил процесс создания интегрированных бизнес-групп. Их «ядро», как правило, образует сплоченная группа из 8-10 собственников. Каждый из них имеет небольшую часть совокупного капитала группы; совместно они контролируют ее деятельность. В-третьих, интегрированные бизнес-группы становятся наиболее успешными субъектами российской экономики, а перераспределение собственности и контроля в российской промышленности все чаще определяется соображениями целесообразности и экономической эффективности (19, сс. 105, 123).

Продолжая тему интеграции капитала, другой экономист — А.Радыгин — подчеркивает, что в результате создания интегрированных бизнес-групп преодолеваются последствия приватизации, разорвавшей прежние отраслевые и межотраслевые технологиче-

ские связи. Происходит «сборка» советских концернов и объединений, но уже на основе частной собственности «с освобождением от лишних структур». Кроме этого процесс интеграции капитала сопровождается изменением порядка перехода собственности от одного собственника к другому. Если на этапе массовой приватизации широко распространенной формой приобретения собственности были «враждебные внешние захваты», то с появлением крупных интегрированных компаний этап открытой конфронтации отчасти «завершается», а влиятельные экономические субъекты пытаются договориться между собой или создают альянсы (46, сс. 35-36).

В современных условиях приватизация перестала быть основным механизмом перераспределения собственности. Сегодня она сводится к отдельным продажам принадлежащих государству пакетов акций, а в экономической политике, проводимой правительством, ей отводится скромное место. Подтверждением тому является отсутствие в России долгосрочной или среднесрочной программы приватизации. Основные объекты приватизации ежегодно определяются в момент принятия бюджета, тогда же составляется прогноз доходов, которые будут получены от продажи государственной собственности1. Прерогатива ежегодного утверждения прогнозного плана принадлежит Президенту РФ. Это положение было зафиксировано в новом Законе «О приватизации государственного и муниципального имущества» (декабрь 2001 г.). В документе перечисляются федеральные государственные унитарные предприятия, акции открытых акционерных обществ, находящиеся в федеральной собственности, и иное федеральное имущество, которое планируется приватизировать в наступающем году.

Так, в плане приватизации на 2000 г. значились 242 ОАО из 24 отраслей. По результатам года доходы от приватизации в бюджет значительно превысили предполагаемую правительством сумму в 22 млрд. руб. Основные доходы от продажи имущества были получены за счет продажи акций Лукойла, Междуреченской и Красноярской угольных компаний, фабрики «Большевичка».

1 С 1992 г. доход от продажи государственной собственности направля-ется на обслуживание внешнего долга РФ, и лишь средства от использования государственного имущества поступают в доходы бюджета.

В 2002 г. от продажи государственной собственности РФФИ планировал получить 35 млрд. руб., из них к осени 2002 г. в бюджет было перечислено 12 млрд. руб. (48, с. 8). Скромные результаты связаны с относительно небольшим перечнем намечавшихся к приватизации объектов, а также тем, что основные финансово значимые объекты были проданы ранее. Самой крупной сделкой последних лет стала продажа в декабре 2002 г. 74,9% акций контролируемой государством нефтяной компании «Славнефть». «Сибнефть» и Тюменская нефтяная компания приобрели пакет ее акций за 1,8 млрд. долл.

В 2003 г. Министерство имущественных отношений планирует обеспечить поступления в бюджет в размере 100 млрд. руб. (42). На ближайшие годы прогноз приватизации остается очень скромным. Новая массовая приватизация в России, как полагают эксперты, нереальна, а на предполагаемую продажу 8000-9000 государственных унитарных предприятий уйдут годы.

Говоря о развитии процесса приватизации в России, нельзя не упомянуть и о другой тенденции, которая обозначилась в последние годы. Речь идет о национализации или деприватизации. Число предприятий и организаций государственной собственности, достигнув минимума 143 тыс. в начале 1998 г., увеличилось за последующие три года на 8 тыс. Схожий процесс протекал и в секторе муниципальных организаций и предприятий. Их число за период с 1998 по 2000 г. увеличилось на 39 тыс. Национализация или деприватизация проявляется по-разному: в попытках пересмотреть результаты инвестиционных конкурсов; судебном признании недействительности некоторых сделок; росте числа унитарных предприятий после банкротства за долги бюджету на региональном уровне; аресте акций за долги. Именно в силу этого, полагает экономист А.Радыгин, так важно «цивилизационное правовое поле», в рамках которого было бы невозможно перераспределять собственность непрозрачными и нечестными методами (46, с. 42).

Приватизация в регионах

В регионах России приватизация имела свою специфику. На реформу отношений собственности в субъектах РФ оказывали влияние такие объективные факторы, как структура и отраслевая специализация региональной экономики, соотношение крупных,

мелких и средних предприятий. Но ведущую роль, как полагают многие авторы, играла позиция региональных властей, их готовность проводить реформу собственности на подведомственной территории (45; 43; 27).

Базовым законодательным актом для начала реформы собственности в регионах стало Постановление ВС РСФСР от 27 декабря 1991 г. «О разграничении государственной собственности в Российской Федерации на федеральную собственность, собственность республик в составе Российской Федерации, краев, областей, автономных округов, городов Москвы и Санкт-Петербурга и муниципальную собственность». В соответствии с ним устанавливалось, какой собственностью вправе распоряжаться каждый уровень власти. Как вспоминает глава территориального управления Госкомимущества А.Казаков, «процесс разграничения собственности стал первым прорывом в ограничении государственной монополии. Мы отдавали себе отчет в том, что если регионы ничего не получат от приватизации, то это оттолкнет их от реформ» (45, с. 205).

В процессе разграничения государственной собственности на федеральную и региональную, пишет Н.Найденов в статье «Выделение институтов государственной собственности как фундаментальная проблема переходного периода», можно выделить три этапа. На первом (1992-1995) государство практически самоустранилось от контроля за своей собственностью, а фактическим собственником государственного имущества стали субъекты РФ. На втором (1996-1999) вопросы разграничения собственности стали регулироваться договорами между федеральным центром и регионами. С приходом к власти В.Путина в 2000 г. «договорный» период федеральных отношений завершился, а центр попытался усилить контроль за своей собственностью в регионах (35, с. 602).

К середине 90-х годов определились структурные различия собственности в регионах. Эти сдвиги нашли детальное освещение в справочно-аналитическом издании «Предпринимательский климат регионов России». Высокая доля федеральной собственности характерна для регионов сосредоточения стратегических объектов оборонной промышленности, машиностроения, цветной и черной металлургии (Москва, Санкт-Петербург, Ульяновская, Читинская, Амурская, Новосибирская, Кемеровская области). Наиболее низкая доля федеральной собственности сложилась в нацио-

нальных республиках, проводящих политику национального суверенитета (Якутия, Татарстан, Башкортостан). Доля основных фондов, находящихся в собственности субъектов РФ и органов местного самоуправления, наиболее высока в национально-государственных образованиях (Якутия, Северная Осетия, Калмыкия, Дагестан) (43, с. 144).

Параллельно с процессом разграничения собственности в субъектах РФ началась приватизация. Государственной программой приватизации на 1992 г. предусматривалось, что в течение месяца после ее опубликования будут разработаны местные программы приватизации и будет установлен перечень объектов, подлежащих приватизации. По закону основные направления приватизации в регионе должны были вырабатывать руководители исполнительной и представительной власти. Но на практике наиболее активную роль в этом процессе играли главы администраций, определявшие темпы и масштабы приватизации, а также принимавшие решения относительно проведения конкурсов и аукционов. В ряде регионов уставы зафиксировали за главами администраций право единолично распоряжаться региональной государственной собственностью.

Закреплению за региональными властями особых полномочий в сфере приватизации способствовал и особый статус территориальных агентств Госкомимущества, которые создавались в регионах. Традиционно центральные органы государственного управления имеют жесткую вертикаль, а любое решение вышестоящей организации является обязательным для нижестоящей. «В случае с Госкомимуществом РФ такого подчинения не было изначально, — пишет юрист С.Комарицкий, — и основывалось это на отношениях собственности». Если по вопросам распоряжения и управления федеральной собственностью Госкомимущества РФ был вправе давать обязательные указания своим территориальным агентствам, то по вопросам, касающимся государственной собственности субъекта РФ, такого права у него не было (21, с. 34). Эта структурно-организационная специфика имела серьезные последствия и привела, как отмечают многие авторы, к расширению экономических ресурсов региональной власти (3, с. 6874; 30, с. 72-79). Положение, при котором местная администрация обладала самостоятельностью в вопросах реформы собственности, как считает ростовский экономист и политик Л.Иванченко, бы-

ла прогрессивной стороной реформ. Но эта прогрессивность часто «оборачивалась» сла-бостью в случае, если «приватизация не находила поддержки у местной власти» (18, с. 47).

Позиции региональных властей по вопросам приватизации существенно расходились. Одни руководители выступили против приватизации и всячески тормозили ее проведение. Первым регионом, где началось региональное сопротивление, стал Челябинск. Здесь местным советом было принято постановление о приостановке приватизации. Решение областного совета было законным и отменить его правительство не могло. Для решения конфликта руководители Госкомимущества прибыли в Челябинск, где были проведены встречи с местным руководством и трудовыми коллективами. В результате постановление областного совета было отменено. В Томске областной совет разработал собственную концепцию приватизации, суть которой сводилась к тому, что приватизацию проводить не следует. Схожие конфликтные ситуации возникли в Брянске, Новосибирске, Ульяновске, Воронеже, Архангельске. С каждым регионом представителям правительства приходилось договариваться в отдельности.

Сложнее всего федеральной власти было вести переговоры с республиками. В Калмыкии президент К.Илюмжинов запретил приватизацию. Он планировал создать в республике единую корпорацию «Калмыкия», передать в нее всю государственную собственность республики и лично корпорацией руководить. Лишь после «очень жесткой» беседы в Москве калмыкский президент от своих инициатив отказался. На первых порах против приватизации выступил Татарстан, но некоторое время спустя в республике приватизация все же началась. А в Башкирии и Якутии этот процесс был заморожен на длительное время.

Принципиально важным в тот момент, полагает глава Территориального управления Госкомимущества А.Казаков, было не упустить время и положить конец «приватизационному сепаратизму» (45, с. 199-200). Если в правительственных кругах негативное отношение к реформе собственности в регионах воспринималось как проявление «сепаратизма», с которым следует бороться, то региональные аналитики с самого начала понимали, что позиция региональных властей — это реакция на «централизованные методы разгосударствления». Субъекты Федерации, писал в этой связи Л.Иванченко, «стремились с помощью приватизации найти

источники для своего развития» и сопротивлялись практике ускоренной приватизации, игнорирующей их региональные проблемы» (18, с. 80).

Часть региональных руководителей приватизацию поддержала, но они были не согласны с общими для всех правилами приватизации. Одним из первых эту позицию озвучил московский мэр Ю.Лужков. Не желая вступать в конфликт с влиятельным столичным мэром, правительство пошло на существенные уступки: московскому руководству федеральный центр делегировал особые полномочия в процессе приватизации. Они были зафиксированы Указами Президента РФ от 29 декабря 1991 г. «О дополнительных полномочиях органов управления г. Москвы на период проведения радикальной экономической реформы» и от 12 января 1992 г. «Об обеспечении ускоренной приватизации муниципальной собственности в г. Москве», в котором устанавливались особенности приватизации в столице. Позже, в апреле 1993 г., Конституционный суд РФ признал эти законодательные акты противоречащими Конституции, но выполнить это решение высшей судебной инстанции к тому времени не представлялось возможным. Приватизация в Москве, как уже отмечалось выше, проводилась по «модели Л.Пияшевой». Правда, собственность не раздавалась бесплатно, как предлагала вице-мэр, но продавалась трудовым коллективам по остаточной стоимости. Были у московской приватизации и свои организационные особенности. В период 1992-1994 гг. в Москве не Фонд имущества, а Мос-комимущество был наделен правами продавца государственного имущества, что противоречило федеральному закону (21, с. 36).

Ситуация осложнялась тем, что у федеральной власти практически отсутствовали механизмы контроля за деятельностью региональных властей. В 90-е годы в условиях «децентрализованной федерации» региональная власть оказалась более сильной и порой лучше структурированной, чем власть центральная (28). Поскольку «директивные методы» работы с руководителями регионов были недопустимы, правительственная команда, занимавшаяся приватизацией, стремилась в лице региональных руководителей найти союзников (45, с. 199). Как и в случае с хозяйственной элитой, правительство реформаторов в вопросах приватизации вынуждено было пойти на компромисс с региональ-

ными руководителями, предоставив им определенную автономию, и не вмешиваться в реформу собственности на местах.

Приватизация в регионах началась с «малой» приватизации. Весной 1992 г. в Нижнем Новгороде по инициативе губернатора Б.Немцова состоялся первый в России аукцион по продаже муниципальных предприятий торговли и быта. «Аукцион, — писал позже А.Чубайс, — прошел успешно, мощный психологический барьер был преодолен» (45, с. 102). Наиболее интенсивно «малая» приватизация развернулась в регионах с диверсифицированной экономикой, где доля мелких предприятий в сфере торговли, обслуживания и производства предметов потребления высока и где получило развитие кооперативное движение. Эксперты увязывают успехи приватизации с предпринимательским климатом, сложившимся в регионе, и особенностями массового сознания — умением людей приспосабливаться к меняющимся ситуациям, их готовностью рисковать. Лидерами в области «малой» приватизации стали Ростовская, Самарская, Нижегородская, Московская области, Москва, Санкт-Петербург. Здесь к 1996 г. было приватизировано свыше 95% объектов «малой» приватизации (43, с. 146).

Вслед за «малой» приватизацией в регионах началась «большая» приватизация, когда объектами разгосударствления становились средние и крупные предприятия производственной сферы. Сложнее всего этот процесс протекал в субъектах РФ, в экономической структуре которых преобладали крупные предприятия ВПК. Другой особенностью «большой» приватизации стала ее географическая направленность. Если на этапе ваучерной приватизации реформа собственности наиболее успешно развивалась в центральных регионах России, то, начиная с 1994 г., наряду с ранее определившейся группой лидеров в этот процесс включились восточные территории. Наиболее активно «большая» приватизация развернулась в субъектах РФ, где сосредоточены высокодоходные экспортноориентированные предприятия металлургии и нефтегазового комплекса. По количеству приватизированных в 1995 г. объектов лидирующие позиции занимали Москва, Московская, Ростовская, Свердловская области и Красноярский край. Реформа отношений собственности в регионах России протекала неравномерно. В 1996 г. на долю 20 ведущих в процессе приватизации регионов приходилось свыше 50% общего количества приватизированных предприятий (18, сс. 46, 60).

Реформу собственности в региональном разрезе невозможно рассматривать вне анализа основных направлений экономического и политического развития регионов в 90-е годы. В этот период, как полагает специалист в области региональной экономики Н.Зубаревич, во внутрирегиональном развитии можно выделить два периода: «закрывания» и «открывания» регионов. Стадии «закрывания» соответствовали политика «регионализации (децентрализации) по Ельцину», экономический спад начала-середины 90-х годов, кризис 1998 г. и последовавшая за ним первая фаза экономического подъема. На этом этапе экономика регионов стала носить более «замкнутый» характер, функции по контролю над экономикой и основными экономическими субъектами региона сосредоточились в руках губернаторов. На втором этапе, который совпал с выходом из кризиса и политикой «рецентрализации России по Путину», регионы начали выходить из изоляции и «открываться» (17, с. 108-111). Указанные тенденции напрямую определили специфику реформы имущественных отношений в регионах. На этапе «закрытия» приватизация носила в основном внутрирегиональный характер. К середине 90-х годов в большинстве субъектов РФ сформировался «пул» региональных собственников, близких к администрации, а региональная власть взяла под контроль наиболее доходные сферы местного бизнеса (16, с. 167).

В большинстве регионов приватизируемая собственность переходила к фаворитам региональных властей, а губернаторы и местные олигархи делали все возможное, чтобы не пускать в регион «чужих» собственников. Ярким примером такого поведения может служить Кемеровская область. Для крупнейших металлургических предприятий региона Российским фондом федерального имущества было сделано исключение: ввиду уникальности металлургического комплекса и с целью предотвращения его захвата «внешними» собственниками чековые аукционы проводились только в рамках Кузбасса. В результате собственниками таких крупнейших региональных предприятий, как Кузнецкий металлургический комбинат, Новокузнецкий алюминиевый завод, ЗападноСибирский металлургический комбинат, стали руководители предприятий и трудовые коллективы. Дальнейший передел собственности в регионе шел медленно, а местная власть в лице губернатора всецело контролировала этот процесс. Областной администрации удавалось долгое время препятствовать продаже

шахт. Она сохраняла контроль над наиболее важными производственными объектами. В течение 90-х годов в области была выстроена жесткая административно-мобилизационная модель управления, центральное место в которой принадлежало губернатору. Но и в тех регионах, которые были более «открытыми» и ры-ночно ориентированными (Самарская, Пермская, Нижегородская области), собственность концентрировалась в руках «местных» собственников, вхожих в областную администрацию.

На этапе залоговых аукционов в регионы пришли новые собственники — крупные олигархические группы в лице московских финансово-промышленных групп. Их появление несколько изменило картину внутрирегиональной жизни, но принципиально изменить ее не смогло. Это объяснялось тем, что олигархи набирали промышленные активы «хаотично», средств для инвестирования у них недоставало, и «проводить внятную экономическую политику они были не в состоянии» (17, с. 109). В результате на этом этапе губернаторы сохранили и упрочили свои права собственников. Сращивание собственности и власти привело к появлению феномена административного предпринимательства (4, с. 5-20).

Экономический кризис 1998 г., свидетельствовавший о слабости федерального центра, способствовал еще большему расширению экономических ресурсов региональной власти. В послек-ризисный период по инициативе властей во многих субъектах Федерации была организована серия банкротств крупнейших региональных предприятий. Собственность в этом случае передавалась либо напрямую администрации, либо подконтрольным ей экономическим структурам. Так, губернатор Кемеровской области в конце 90-х годов установил практически ничем не ограниченный контроль за экономикой региона, ему удалось изгнать с подведомственной территории практически всех «неугодных» собственников. Контроль региональных властей над собственностью и бизнесом «усилили закрытость и феодализацию региональных элит, привели к созданию экономических «вотчин»», — пишет Н.Зуба-ревич (16, с. 167).

К концу 90-х годов в российских регионах, как полагает Я.Паппэ, сложился треугольник собственников, образованный собственниками предприятия, региональными властями и федеральными стратегическими партнерами. Каждый из них выполнял определенные функции — собственник предприятия обеспечивал его

деятельность; федеральный стратегический партнер специализировался на финансовых и торговых операциях, выполнял функции лоббирования в федеральном центре; местная власть лояльно относилась ко всем собственникам и создавала благоприятные условия для деятельности предприятия (39, с. 113-114). Ни один из собственников не доминировал над другими, но привносил в развитие компании свои ресурсы — административные, организационные, производственные, финансовые.

Наметившийся с конца 90-х годов экономический рост существенно повлиял на процесс перераспределения собственности. Интерес внешних инвесторов к объектам собственности в регионах возрос. В условиях экономической и политической стабилизации крупный бизнес увеличил вложения в развитие ресурсной базы. «Логика развития и увеличение финансовых ресурсов подтолкнули территориальную экспансию крупного бизнеса», — пишет Н.Зубаревич. Но в отличие от середины 90-х годов региональная экспансия крупных финансово-промышленных групп стала «более осмысленной и рациональной» (17, с. 111). Появились и новые организационные структуры бизнеса. С конца 90-х годов в регионах активно шел процесс формирования межрегиональных компаний. До настоящего времени, как отмечалось выше, отношения региональной власти и крупного регионального бизнеса формировались в треугольнике собственников. С созданием межрегиональных компаний региональная власть из этого треугольника «выпадает». Обладающие большими капиталами, способные быстро мобилизовать ресурсы, ведущие бизнес в нескольких регионах межрегиональные компании в случае возникновения конфликта с властями могут перенести бизнес в другой регион. При складывающейся расстановке сил «под» губернатором остаются крупные, но проблемные предприятия, которые заинтересованы в использовании административного ресурса для решения собственных проблем (26, с. 5-27).

Большую роль сыграла и политика федерального центра, направленная на преодоление регионального экономического сепаратизма, устранение экономических барьеров и восстановление единого экономического пространства. Одним из элементов политики «рецентрализации», проводимой Президентом В.Путиным, является усиление контроля федерального центра за находящейся в регионах собственностью. Под свой контроль берет государ-

ство продажу принадлежащих ему активов. В новых условиях позиции региональных властей в процессе перераспределения собственности в регионах отчасти ослабли. Они все чаще вынуждены считаться с позициями собственников — идет ли речь о крупных московских ФПГ или о межрегиональных компаниях. Кроме этого экономическая логика заставляет многих из них «демонтировать» созданные в 90-е годы модели управления региональной экономикой, соглашаться на приватизацию находящихся в региональной собственности объектов. По этому пути пошел губернатор А.Тулеев. В 2000 г. областным советом Кемеровской области принят Закон «Об утверждении перечня объектов государственной собственности Кемеровской области, подлежащих приватизации». Он положил начало приватизации кузбасских шахт и разрезов. В настоящее время в Кузбасс приходят новые собственники: «Русский алюминий», владеющий Новокузнецким алюминиевым заводом и «Кузбассразрезуглем»; МДМ-банк («Кузнецкие ферросплавы»). Открываются для внешних инвесторов и такие до сих пор «закрытые» регионы, как Якутия, Приморский и Красноярский края, Башкортостан.

Вместе с тем нельзя не упомянуть о сохраняющемся стремлении ряда региональных лидеров проводить в своем регионе деприватизацию. Чаще всего «недружественные» акции властей мотивируются заботой о поддержке производства и занятости. Но на практике речь идет о расширении экономических ресурсов региональной бюрократии, усилении власти чиновников, сохранении неэффективного государственного предпринимательства, позволяющего бюрократии контролировать финансовые потоки.

Особенности российской приватизации

Российская приватизация имела ряд особенностей, которые отличают ее от реформы собственности, проводившейся в других странах с переходной экономикой.

Первое. В России была избрана модель бесплатной массовой приватизации. Эта модель определила специфику сложившейся в стране структуры собственности, в которой доминируют собственники-инсайдеры. Инсайдерская собственность, проявляющаяся в совмещении статуса менеджеров и прав собственника, как считают эксперты, закрепилась в России надолго. Сложив-

шаяся структура в концентрированном виде отражает недостатки переходного общества; слабость его финансовых институтов и их неготовность инвестировать средства в производство; отсутствие эффективной судебной системы и гарантий прав собственности; непредсказуемость экономической и политической жизни. Вместе с тем в послекризисный период в экономическом развитии наметились позитивные тенденции: инсайдерская собственность стала работать более эффективно, впервые появились механизмы, позволяющие «отбраковывать» некомпетентные менеджерские команды (19, с. 123).

Второе. Избранная модель приватизации негативно сказалась на качестве корпоративного управления, которое характеризуется низкой эффективностью, отсутствием транспарентности и внешнего контроля за деятельностью менеджеров-собственников. В постсоветской России сложился «негласный альянс» между руководителями предприятий и трудовыми коллективами, сохраняющий патерналистские формы экономического поведения.

Третье. Реформа собственности в России осуществлялась рекордно высокими темпами и в сжатые сроки. Такой скорости преобразований государственного сектора не знала ни одна страна с переходной экономикой. В ходе экономических реформ фактор времени играл особую роль, поскольку пришедшие к власти реформаторы серьезно опасались возвращения к власти коммунистов. Анализируя «стратегию ускоренной приватизации», известный экономист, профессор Гарвардского университета Я.Корнаи, отмечает, что «чрезмерный акцент на скорости приводит к нетерпимости, агрессивности и самонадеяности», а быстрая «массовая приватизация» является аналогом «массовой коллективизации». Их объединяют «подчинение реформы собственности политическим идеям, страх перед постепенными переменами, нетерпимость и одержимость быстротой преобразований». На практике, полагает экономист, выиграли не те страны, которые форсировали экономические преобразования, но те из них, которые строили рынок, постепенно закладывая его прочные основы (22, с. 41-55).

Четвертое. В ходе реформы собственности приоритетными были политические задачи, а не цели экономической эффективности. При этом либеральные экономисты подчеркивают, что основной задачей правительства реформаторов был «разрыв» с командно-административной системой и формирование основ но-

вой рыночной экономики (45). А оппоненты приватизации утверждают, что приватизация являлась «орудием политической борьбы» и отвечала политическим интересам новой властной элиты, поскольку «создавала все условия для первоначального накопления, прежде всего, в целях создания слоя богатых людей как ее социальной опоры» (20, с. 7).

Пятое. Приватизация в России носила директивный характер, а основные реформаторские импульсы исходили от государства и правительства. Решение о приватизации принималось не трудовым коллективом или руководством предприятия, но инициировалось государством и проводилось в жизнь бюрократическими структурами. Но реформа проводилась слабым государством, которое не было в состоянии осуществлять контроль за перераспределением собственности, противостоять давлению групп интересов (отраслевое, региональное лобби) и эффективно противодействовать криминальным группировкам.

Шестое. Реформа собственности в России проводилась при отсутствии широкой социальной базы. Бесплатную раздачу государственной собственности реформаторы мотивировали отсутствием у населения финансовых средств, необходимых для приобретения объектов собственности. Основная масса населения, в самом начале реформ потерявшая свои сбережения, принять участие в приватизации не смогла. Не способствовала превращению приватизации в массовое явление и «всеобщая ваучеризация». В результате российская приватизация проходила при отсутствии массовой поддержки, а основная масса населения расценила ее как «обман» и «грабительскую акцию».

Седьмое. Реформа собственности вылилась в бюрократическое перераспределение собственности, в котором активное участие приняли руководители предприятий и представители новой бюрократической элиты. Цель, которая официально декларировалась реформаторами, — преодолеть власть бывшей партийно-хозяйственной номенклатуры, — так достигнута и не была. Планируя устранить старую элиту, — пишет французский экономист Ж.Сапир в книге «Русский хаос», — реформаторы не учли одного важного обстоятельства: в постсоветской России не сложился альтернативный слой экономической элиты. Именно поэтому плодами приватизации, в первую очередь, воспользовались представители старой номенклатуры и мафии (59, с. 97).

Восьмое. Избранная модель приватизации способствовала быстрой концентрации капитала и привела к образованию узкого слоя собственников. В результате приватизации началась реструктуризация промышленных комплексов, а российские предприятия начали активный поиск моделей интеграции (51, с. 31-34). К середине 90-х годов возникли два вида организационных структур: вертикально интегрированные комплексы и холдинговые компании. Со временем поиск оптимальных организационных структур превратился в важнейшее условие выживания российского бизнеса, а интегрированные бизнес-группы составили организационную структуру современной российской экономики. На сегодняшний день крупный бизнес, накопивший большие ресурсы и активно инвестирующий в производственную сферу, по мнению ряда российских экономистов, становится главным субъектом российской экономической модернизации (15; 33). За десятилетие реформ малый и средний бизнес, не имевший такой мощной поддержки, как крупный капитал, развивался недостаточно динамично и во влиятельный сектор экономики превратиться так и не смог.

Девятое. Приватизация усилила социальное неравенство в обществе. Происшедшая в результате реформы собственности социальная и имущественная дифференциация рассматривается одним из наиболее последовательных оппонентов приватизации экономистом Д.Львовым как главный итог реформ. Социальный подход к анализу проблемы автор называет «нравственным императивом экономического роста». В современной России, полагает ученый, 75% доходов имеет рентное происхождение, лишь 20% приходится на долю капитала и 5% — на долю труда. Доходами, имеющими рентное происхождение и формирующими суперприбыли российских компаний, должно распоряжаться все общество в целом (29, с. 153-154). Перераспределение рентных доходов рассматривается в книге «Экономика развития» как один из наиболее эффективных путей решения накопившихся в стране социальных проблем. С мыслью о том, что приватизация была «несправедливой» и «неравной» согласен и главный идеолог реформы собственности А.Чубайс (45, с. 352). В отличие от оппонентов приватизации ее сторонники полагают, что социальные деформации могут быть преодолены лишь на путях модернизации российской экономики, повышения ее конкурентоспособности и эффективности. В свою очередь перераспределение рентных доходов в пользу госу-

дарства на нынешнем этапе не будет способствовать экономическому развитию и улучшению социальной ситуации в стране, поскольку неэффективное государство не сможет правильно распорядиться дополнительными доходами.

Десятое. Формы и методы, которыми проводилась приватизация, способствовали криминализации российской экономики и росту в стране коррупции. Преступные группировки приняли активное участие в приватизации. На первых этапах разгосударствления около 35% капитала и 80% «голосующих» акций перешли в руки криминального мира (27, с. 106). За годы реформ доля экономических преступлений в общем составе совершенных в РФ преступлений неизменно возрастала. Внушительные масштабы приобрела коррупция. Бюрократический характер реформы собственности усилил зависимость экономических субъектов от произвола чиновничества. По данным социологических исследований, от 50 до 90% предпринимателей регулярно сталкиваются с вымогательствами со стороны чиновников (27, с. 109). Ежегодно россияне, как показало исследование фонда ИНДЕМ «Диагностика российской коррупции», «выплачивают в виде взяток чиновникам более 170 млрд. руб. (обследование проведено в 2002 г. в 40 регионах России) (47).

Одиннадцатое. Ни в одной стране с переходной экономикой региональный фактор не играл такой важной роли, как в России. На первых порах централизованный и директивный характер реформы собственности вызвал ожесточенное сопротивление региональных властей. Пользуясь своей возросшей властью и ресурсами влияния, местные власти могли затормозить приватизацию или ускорить ее. Но со временем они научились использовать приватизацию для установления своего контроля над собственностью. В результате реформа имущественных отношений создала экономическую основу для укрепления позиций региональных администраций.

* * *

В 90-е годы в процессе реформы имущественных отношений Россия прошла сложный путь от командно-административной экономики позднесоветского периода через массовую приватизацию к определенной стабилизации структуры собственности. В ходе при-

ватизации произошло самоустранение государства от функций собственника, начали действовать новые экономические, правовые механизмы и институты, необходимые для полноценного функционирования частной собственности, возник частный корпоративный сектор экономики и сформировался, хотя и узкий, но достаточно стабильный слой частных собственников.

На протяжении десятилетия отношение к теме приватизации и сама тональность дискуссии не оставались неизменными. В начале 90-х годов это был политический сюжет, который со всей остротой противопоставлял сторонников и противников реформ, рыночников и государственников. С завершением этапа массовой приватизации идейно-политические «страсти» вокруг реформы собственности несколько улеглись, а дискуссия перешла в функциональное русло. Сегодня российские экономисты, даже те из них, кто принадлежит к наиболее последовательным критикам реформы собственности, не ставят вопрос о тотальной национализации приватизированного в 90-е годы имущества. Центральное место в дискуссии занимают не вопросы о путях и методах приватизации остающегося в собственности государства имущества, но о повышении качества управления государственной собственностью.

В России, считают сторонники активного вмешательства государства в экономику, должна быть создана целостная система управления государственным имуществом, определены границы казенного сектора, обеспечена конкурентоспособность государственных предприятий. В этой связи необходимо выработать законодательные механизмы возвращения в государственную собственность компаний, не выполняющих своих обязательств перед бюджетом и имеющих большую задолженность. Контроль за использованием государственной собственности будет способствовать повышению доходности государственного сектора, а поступающие от использования федеральной собственности доходы следует направлять не на покрытие внешнего долга, а на финансирование бюджета развития (52, с. 46-48).

Большой интерес к этим проблемам в последнее время проявляют и российские либералы. На начальном этапе реформ они делали основную ставку на самоустранение государства от экономической деятельности и развитие стихийных процессов в экономике. Сегодня они серьезно задумываются о реформе системы

управления государственным имуществом и формировании целостной политики по управлению находящихся в собственности государства пакетов акций (54, с. 462-476). Среди других вопросов, которые обсуждаются в кругу либеральных экономистов, — становление хозяйственного порядка, развитие экономического законодательства, регулирование отношений собственности и закрепление гарантий прав собственности.

Представители различных течений экономической мысли позитивно оценивают шаги российской власти, направленные на урегулирование этих вопросов. С 2000 г. происходило укрупнение находящихся под контролем государства хозяйственных структур, а также консолидация государственных пакетов акций. Усилено представительство государства в советах директоров компаний, в которых государство владеет пакетами акций, повышена ответственность входящих в советы директоров представителей государства. Делаются усилия, направленные на повышение доходов от деятельности государственных предприятий.

В задачу автора не входило рассмотрение вопроса о приватизации естественных монополий. Этот пласт реформы собственности в РФ заслуживает самостоятельного анализа.

Список литературы

1. Абалкин Л.И. Экономическая реформа: Результаты и перспективы // Экон. газ.

— М., 1992. — № 21. — С. 4-5.

2. Александров Ю.Г. Приватизация общественной собственности в России и экономическая теория // Собственность в XX столетии: К 80-летию акад. В.А.Виноградова / РАН. ИНИОН и др.; Редкол.: Алексеев В. (гл. ред.) и др. — М., 2001. — С. 502-506.

3. Афанасьев М.Н. Государство и номенклатура: Попытка необходимых уточнений // Полит. исслед. — М., 1996. — № 2. — С. 68-74.

4. Афанасьев М.Н. От вольных орд до ханской ставки // Pro et contra. — М., 1998.

— № 3. — С. 5-20.

5. Барбашов В.И., Чебатков И.А. Кооперативный сектор: Пробл. и перспекти-вы // Экономика и жизнь. — М., 1991. — № 20. — С. 20.

6. Бунин И.М. Предприниматели в посткоммунистической России // Мировая экономика и междунар. отношения. — М., 1992. — № 5. — С. 90-94.

7. Виноградов В.А. Расчеты и просчеты: К итогам приватизационной кампании 1992-1994 гг. // Россия и совр. мир. — М., 1995. — № 1. — С. 11-15.

8. Виноградов В.А., Веселовский С.Я. Какая приватизация нам нужна? — М.: Знание, 1991. — 64 с.

9. Виноградов В.А., Веселовский С.Я. Приватизация в глобальном контексте. — М.: ИНИОН РАН, 1998. — 120 с.

10. Временное положение о преобразовании государственных и муниципальных предприятий в открытые акционерные общества от 29 января 1992 г. // Закон. — М., 1992. — № 2. — С. 5.

11. Глазьев С.Ю. Мы долго молча отступали. — М.: Терра, 1999. — 72 с.

12. Глазьев С.Ю. Правительство игнорирует обязательства // Независимое обозрение. — М., 2002. — № 34. — С. 3.

13. Государственная программа приватизации государственных и муниципальных предприятий Российской Федерации на 1992 год // Экономика и жизнь. — М., 1992. — № 7 — С. 16-18.

14. Докладная российскому Президенту о наиболее разумном способе приватизации // Известия. — М., 1992. — 15 февр.

15. Дынкин А., Соколов А. Интегрированные бизнес-группы — прорыв к модернизации страны. — М.: Центр исслед. и статистики науки, 2001. — 94 с.

16. Зубаревич Н.В. Экономическая ситуация и политика региональных властей после кризиса 1998 г. // Политика и экономика в региональном измерении / Под ред. Климанова В., Зубаревич Н. — М., 2000. — С. 156-170.

17. Зубаревич Н.В. Пришел, увидел, победил? // Pro et contra. — М., 2002. — Т. 7, № 1. — С. 107-119.

18. Иванченко Л.А., Куленко Н.С. Российская приватизация: Цели, итоги, перспективы. — Ростов-н/Д. 1997. — 127 с.

19. Капелюшников Р. Собственность и контроль в российской промышленности // Вопр. экономики. — М., 2001. — № 12. — С. 103-124.

20. Кириченко В.Н. Усиление госрегулирования: Углубление или приостановка ре-формационных преобразований // Рос. экон. журн. — М., 1999. — № 2. — С. 313.

21. Комарицкий С.И. Приватизация: Правовые проблемы: Курс лекций. — М.: Статут, 2000. — 94 с.

22. Корнаи Я. «Путь к свободной экономике»: Десять лет спустя // Вопр. экономики. — М., 2000. — № 12. — С. 41-55.

23. Кочеврин Ю.Б. Взгляд из космоса // Независимая газ. — М., 1991. — 9 марта.

24. Кочеврин Ю.Б. Собственность в переходной экономике // Собственность в XX столетии: К 80-летию акад. В.А.Виноградова / РАН. ИНИОН и др.; Редкол.: Алексеев В. (гл. ред.) и др. — М., 2001. — С. 507-511.

25. Лапина Н.Ю. Бизнес и политика в современной России. — М.: ИНИОН РАН, 1998. — 119 с.

26. Лапина Н.Ю. Новые процессы и новые фигуры региональной власти // Россия в условиях трансформаций: (Материалы историко-политологического семинара).

— М.: ФРПЦ, 2002. — Вып. № 22-23. — С. 5-27.

27. Лапина Н.Ю., Чирикова А.Е. Региональные элиты в РФ: Модели поведения и политические ориентации. — М.: ИНИОН РАН, 1999. — 192 с.

28. Лапина Н.Ю., Чирикова А.Е. Стратегии региональных элит: Экономика, модели власти, политический выбор. — М.: ИНИОН РАН, 2000. — 198 с.

29. Львов Д.С. Экономика развития. — М.: Экзамен, 2002. — 279 с.

30. Магомедов А.К. Политические элиты российской провинции // Мировая экономика и междунар. отношения. — М., 1994. — № 4. — С. 72-79.

31. Мау В.А. Экономическая реформа: Сквозь призму конституции и политики. — М.: Ad Marginem, 1999. — 239 с.

32. Мау В.А. Экономика и власть: Политическая история экономической реформы в России, 1984-1994. — М.: Дело, 1995. — 111 с.

33. Мау В.А. Посткоммунистическая Россия в постиндустриальном мире: Проблемы догоняющего развития // Вопр. экономики. — М., 2002. — № 7. — С. 4-25.

34. Морыженков В.А. Приватизационная антикризисная экономическая политика. — М.: Триада, 1999. — 239 с.

35. Найденов Н.Д. Выделение институтов государственной собственности как фундаментальная проблема переходного периода // Собственность в XX столетии: К 80-летию акад. В.А.Виноградова / РАН. ИНИОН и др.; Редкол.: Алексеев В. (гл. ред.) и др. — М., 2001. — С. 601-613.

36. Нуреев Р., Рунов А. Россия: Неизбежна ли деприватизация? // Вопр. экономики.

— М., 2002. — № 6. — С. 10-31.

37. Об итогах приватизации в Российской Федерации и основных направлениях ее дальнейшего проведения // Рос. экон. журн. — М., 1999. — № 2. — С. 33-41.

38. Паппэ Я.Ш. Олигархи: Экономическая хроника 1992-2000. — М.: ГУ-ВШЭ, 2000 .

— 232 с.

39. Паппэ Я.Ш. Треугольник собственников в региональной промышленности // Политика и экономика в региональном измерении / Под ред. Климанова В., Зу-баревич Н. — М., 2000. — С. 109-120.

40. Перегудов С.П., Лапина Н.Ю., Семененко И.С. Группы интересов и российское государство. — М.: Эдиториал УРСС, 1999. — 350 с.

41. Пияшева Л.И. Упущенный шанс. — М.: Catallaxy, 1996. — 280 с.

42. Поступления в бюджет. Министерство имущественных отношений. — Адрес в Интернете http:/ www.mgi.ru

43. Предпринимательский климат регионов России: География России для инвесторов и предпринимателей. — М.: Начала-пресс, 1997. — 295 с.

44. Предприятие и формация / Биншток Ф.И. и др.; Под общ. ред. Москвина Д.Д. — М.: Эдиториал УРСС, 1999. — 302 с.

45. Приватизация по-российски / Под ред. Чубайса А.Б. — М.: Вагриус, 2000. — 367 с.

46. Радыгин А. Собственность и интеграционные процессы в корпоративном секторе // Вопр. экономики. — М., 2001. — № 5. — С. 26-45.

47. Региональные индексы коррупции: Новое исследование фонда ИНДЕМ. — Адрес в Интернете — Politcom.ru

48. Россия в цифрах // Коммерсантъ-власть. — М., 2002. — 23-29 сент. — С. 8.

49. Трошина Л.И. Проект бюджета страны на следующий год: Итоги первого чтения // Рос. регион. бюл. — М., 2002. — 7 окт. — № 18. — С. 3-5.

50. Устюжанина Е.В. «Другая» частная собственность: Приватизация по-русски // Экон. наука совр. России. — М., 2001. — № 2. — С. 74-95.

51. Финансово-промышленные группы и конгломераты в экономике и политике современной России. — М.: Центр полит. технологий, 1997. — 258 с.

52. Чубайсовская прихватизация: Реформа собственности в России: Что дальше? / Бурков С., Медведев В., Райков Г. — М.: Изд-во Акад. горн. наук, 1999. — 61 с.

53. Шмелев Н. Проблема на поколение // Россия и совр. мир. — М., 1995. — № 1. — С. 24-26.

54. Экономика переходного периода / Отв. редактор Гайдар Е.Т. — М.: Ин-т экономики переход. периода, 1998. — 701 с.

55. Ясин Е.Г. Перспективы российской экономики: Проблемы и факторы роста // Вопр. экономики. — М., 2002. — № 5. — С. 4-25.

56. Cet étrange post-communisme: Rupture et transitions en Europe centrale et orientale / Sous la dir. de Mink G., Szurec J.-Ch. — P.: Presses de CNRS, 1992. — 320 р.

57. Crosnier M.-A. Bilan économique de la présidence Eltsine, 1991-1996 // Courrier des pays de l’Est. — P. 1996. — N 408. — P. 3-27.

58. Fratellini N., Lowit Th. La survie du socialisme réel dans l’entreprise post-soviétique // Esprit. — P., 1994. — N 2. — P. 40-51.

59. Sapir J. Le chaos russe: desordre économique, conflits politiques, décomposition militaire. — P.: Découverte, 1996. — 329 p.