Страхование инвестиций в Москве (виды и риски страхования)

Полный текст:

План
Введение. 2
Глава 1. Многостороннее агентство по гарантиям инвестиций: история и современное положение. 6
1.1. История создания многостороннего агентства по гарантиям инвестиций. 6
1.2. Место многостороннего агентства по гарантиям инвестиций в современной системе защиты инвестиций. 15
Глава 2. Правовой статус многостороннего агентство по гарантиям инвестиций  32
2.1. Структура и управления многостороннего агентства по гарантиям  инвестиций  32
2.2. Компетенция многостороннего агентства по гарантиям инвестиций. 41
Глава 3. Защита инвестиций как основное направление деятельности агентства по гарантиям инвестиций. 53
3.1. Виды инвестиций, которым предоставляются гарантии. 53
3.2. Порядок предоставления гарантий. 65
3.3. Взаимодействие с национальными и частными организациями. 72
Заключение. 78
Список литературы.. 82
Введение
Одно из важнейших направлений развития процессов глобализации в мировой экономике — международное движение капиталов, которое находит свое выражение в виде разного рода иностранных инвестиций, объем которых постоянно растет. Хозяйственная, предпринимательская деятельность иностранных инвесторов на территории принимающей стороны, в большей степени, чем в собственной стране, сопряжена с различного рода рисками, приводящими к убыткам инвесторов, и, прежде всего, с так называемыми политическими рисками. Это — риски, связанные с незаконными действиями государственных органов и их должностных лиц, с экспроприацией иностранной собственности, с изменениями законодательства принимающей стороны, резко ухудшающими положение иностранных инвесторов, а также риски, связанные с гражданскими беспорядками, вооруженными столкновениями и другими подобными действиями. Поэтому иностранные инвесторы стремятся защитить свои интересы, в том числе с помощью различных правовых средств. Среди таких средств, способных наиболее эффективно защитить интересы иностранного инвестора, следует выделить гражданско-правовой институт страхования. Рост объемов иностранных инвестиций делает актуальной задачу рассмотрения особенностей правового регулирования страхования иностранных инвестиций от политических рисков.
Институт страхования иностранных инвестиций, занимающий важное место в международном частном праве, достаточно широко применяется на практике зарубежными странами. Как правило, законы об иностранных инвестициях зарубежных государств специально выделяют статьи, посвященные этому институту (не помещая их в главах о гарантиях), назначение которых состоит в предоставлении инвесторам права  самостоятельно решать вопрос о возможности прибегнуть к страховой охране своих финансовых интересов.
Между тем проблему страхования инвестиций нельзя решить только на национальном уровне. В результате потребовалось создание организации, которое дополняло бы эти структуры и улучшало бы инвестиционный климат путем предоставления гарантий и участия в другой деятельности по содействию инвестициям. Таким учреждением и стало Многостороннее агентство по гарантиям инвестиций, правовому статусу которого и посвящена настоящая работа.
Актуальность комплексного научного исследования правового статуса данного агентства по гарантиям инвестиций связана также с тем, что в отечественной научной правовой литературе вопросы страхования иностранных инвестиций не получили должного освещения. Нет специальных работ, посвященных этим вопросам. Как правило, они рассматриваются фрагментарно, при освещении проблем правового регулирования иностранных инвестиций. В результате, существующее научное знание оказалось недостаточным для решения новых задач, связанных со страхованием иностранных инвестиций.
Основной целью дипломной работы является всестороннее, комплексное исследование правового статуса Многостороннего агентства по гарантиям инвестиций.
Достижение поставленных целей предопределило необходимость решения следующих задач:
1. Выявить основные теоретические и практические проблемы становления и развития правового института страхования иностранных инвестиций в международном праве, и выделить исторические предпосылки создания  Многостороннего агентство по гарантиям инвестиций
2. Выделить место многостороннего агентства по гарантиям инвестиций в  современной системе защиты инвестиций
3. Рассмотреть структуру и управление многостороннего агентства по гарантиям инвестиций
4. Проанализировать компетенцию многостороннего агентства по гарантиям инвестиций
5. Выделить виды инвестиций, которым предоставляются гарантии
6. Рассмотреть особенности взаимодействие с национальными и частными организациями.
Предмет и объект дипломной работы. В соответствии с поставленной целью, объектом дипломной работы выступают отношения, связанные со страхованием иностранных инвестиций в мировой практике и изучением правового статуса Многостороннего агентства по гарантиям инвестиций.
Предметом исследования являются теоретические и практические вопросы правового регулирования страхования иностранных инвестиций от политических рисков на международно-правовом уровне.
Методологическая и теоретическая основа исследования. Объект и предмет исследования обусловили необходимость обращения не только к специальной литературе по страхованию иностранных инвестиций, международному частному праву, международному праву, гражданскому праву, но и к источникам по истории российского права, теории государства и права.
В дипломной были использованы диалектический, системный, сравнительно-правовой, логический, исторический и другие методы исследования.
Работа над дипломным исследованием опиралась на анализ международных договоров, универсальных и двусторонних, центральное место среди которых занимает Сеульская конвенция об учреждении Многостороннего агентства по гарантиям инвестиций 1985 г. (МАГИ), посвященная страхованию иностранных инвестиций от политических рисков.
Проблема страхования иностранных инвестиций сложна и разнообразна. Ее исследование обнажает целый ряд дискуссионных вопросов, затрагивающих политические, экономические, правовые аспекты. В силу этого отдельные вопросы, касающиеся правового статуса Многостороннего агентства по гарантиям инвестиций и страхования иностранных инвестиций, становились предметом исследования в работах как российских, так и зарубежных ученых: Бернштейна И.И., Блищенко И.П., Богуславского М.М., Богатырева А.Г., Бланда Д., Брандта Б.Ф., Брагинского М.И., Вознесенской Н.Н., Войтовича С.А., Галагузы Н.Ф., Дмитриевой Г.К., Донгарова А.Г., Дорониной Н.Г., Жилкиной М.С., Журавлева Ю.М., Кейнса Дж., Келли Т.Дж.. Кноке У., Ковалева А.А., Лиона С.Е., Лисовского В.И., Лукашука И.И., Лунца Л.А., Массе П., Мендельсона М., Нешатаевой Т.Н., Перетерского И.С., Попондопуло В.Ф., Райхера В.К., Рейтмана Л.И., Семилютиной Н.Г., Серебровского В.И., Трапезникова В., Тункина Г.И., Турбиной К.Е., Фогельсона Ю.Б., Хачатурова Т.С., Хлестовой О.И., Шахова В.В., Шиминовой М.Я., Штейна Б.Е., Bippus В., Ebenroth С., Ehrenzweig A., Meron Т., Millins S., Reichert-Facilides F., Schwarzenberger G. и других.
Глава 1. Многостороннее агентство по гарантиям инвестиций: история и современное положение
1.1. История создания многостороннего агентства по гарантиям инвестиций
Осуществляя капиталовложения на территории иностранных государств, инвесторы несут целый набор специфических рисков, которые принято называть некоммерческими или политическими: риск экспроприации (национализации) капиталовложений со стороны принимающего государства, риск войны и гражданских беспорядков, риск введения ограничений или полного запрета на конвертацию и перевод за рубеж местной валюты и т.п. Естественно стремление инвесторов свести к минимуму эти существенные риски путем их страхования[1].
Конечно, ничто не мешает традиционным частным страховым компаниям принимать на себя страхование такого рода рисков. Преимуществом данного вида страхования является возможность осуществлять одновременно страхование как от обычных коммерческих рисков, так и от специфических инвестиционных некоммерческих или политических рисков. Однако сложности с расчетом вероятности наступления страхового случая, большие суммы потенциального страхового возмещения, а также нерешенность проблемы получения конечного возмещения в порядке суброгации от причинителя вреда, каковым выступает суверенное принимающее государство, приводят к тому, что традиционные частные страховые компании не предоставляют услуг по страхованию от некоммерческих рисков или предлагают такой размер страховых взносов (премий), который делает страхование неэффективным для инвестора. Как справедливо отмечают Н.Г. Доронина и Н.Г. Семилютина, «уязвимость положения частного инвестора состоит именно в его подчиненности произволу „чужого“, принимающего государства. Страхование частного инвестора частной страховой компанией в случае наступления страхового случая и последующего перехода (в силу действия принципа суброгации) всех прав и требований страхователя к страховщику не изменяет природы сложившихся отношений как отношений между принимающим государством и частным лицом. Именно эта особенность правоотношений, возникающих в связи с инвестированием капитала, а также стремление изменить a priori неравноправные отношений между принимающим государством и частным инвестором подтолкнули государства, традиционно выступающие в качестве экспортеров капитала, к разработке национальных государственных систем страхования национальных инвесторов»[2] .
Практическое решение данного вопроса получило свое развитие начиная с середины XX в. благодаря заинтересованности развитых стран, экспортирующих капитал, в расширении капиталовложений национальных юридических лиц в экономику развивающихся принимающих стран. Становление национальных систем страхования от некоммерческих рисков происходило именно в рамках национальных программ поощрения инвестиций на территориях иностранных государств.
Пионером здесь стали США, которые в 1948 г. в соответствии с Актом об экономической кооперации (Economic Co-operation Act) предложили американским инвесторам первую в мире национальную схему страхования от некоммерческих рисков. Первоначально она была нацелена на капиталовложения американских лиц в разрушенные экономики послевоенной Европы в связи с осуществлением так называемого плана Маршалла. Однако вскоре ее сфера действия была распространена и на инвестиции в развивающиеся страны. В 1969 г. в США была учреждена Overseas Private Investment Co-operation (OPIC), осуществляющая свою деятельность до настоящего времени. Эта корпорация предлагает на коммерческой основе страхование инвестиций от некоммерческих рисков под эгидой американского правительства. Условием заключения договора страхования между американским инвестором и OPIC является наличие между США и принимающим государством международного соглашения о признании суброгации (перехода прав требования на возмещение причиненного вреда) от инвестора к США в лице OPIC и рассмотрении в арбитраже споров, связанных с осуществлением OPIC прав, полученных после выплаты инвестору страхового возмещения. Такого рода соглашения были заключены США с большинством стран СНГ (с Россией — 3 апреля 1992 г., с Казахстаном — 19 мая 1992 г., с Украиной— 6 июня 1992 г., с Молдовой— 19 июня 1992 г., с Арменией-2 апреля 1992 г., с Кыргызстаном— 8 мая 1992 г.)[3]. Указанные соглашения подтверждают, что после выплаты страхователю страхового возмещения к страховщику (т.е. к США в лице OPIC) на основе принципа суброгации переходят все права страхователя в связи с наступлением страхового случая. Таким образом, в отличие от страхования некоммерческих рисков частным страховщиком спор из категории частноправового перерастает в публично-правовой спор между двумя государствами — равноправными субъектами международного права. Данные особенности позволяют многим авторам выделять как особую разновидность американскую систему страхования от некоммерческих рисков[4].
Позднее национальные схемы страхования от некоммерческих рисков были созданы в большинстве развитых стран мира. Соответствующие функции страховщика выполняют либо государственные агентства, либо коммерческие юридические лица, действующие при поддержке и финансовой помощи государства. В ФРГ национальная система страхования была создана в рамках национальной программы «Честный труд» (Treuarbeit). В Японии страхование осуществляется подразделением страхования экспорта Министерства внешней торговли и промышленности (Export Insurance Division, Ministry of International Trade and Industry — EID/MITI), в Австрии — Австрийским контрольным банком по поручению федерального Министерства финансов. В Нидерландах соответствующая страховая компания была учреждена 13 банками, 10 крупнейшими страховыми компаниями и другими корпоративными акционерами. Данные системы страхования в противовес американской принято называть «европейскими», поскольку для них необязательно наличие особого двустороннего соглашения с принимающим государством. Иногда в отдельную группу выделяется «японская» система страхования некоммерческих рисков, обязательная для любого японского экспортера и покрывающая более широкий круг рисков[5].
Однако в условиях возникновения ТНК, охватывающих своей деятельностью территории большого числа стран, сугубо национальные системы страхования от некоммерческих рисков явно показывали свою недостаточность и ограниченность. Поэтому уже в конце 50-х годов XX в. родилась идея создания многостороннего (международного) агентства по гарантиям инвестиций.
В период с 1962 по 1972 год она неоднократно обсуждалась в Международном банке реконструкции и развития (именуемом в настоящем Комментарии Банк), однако решения о создании такого агентства принято не было. Президент Клаусен вновь вернулся к этой концепции в своем первом выступлении на ежегодном собрании Банка в 1981 году. В мае 1984 года после подробных исследований, проведенных персоналом Банка, и неофициальных обсуждений с Исполнительными директорами Банка им был представлен документ, озаглавленный «Основные характеристики предлагаемого Многостороннего агентства по гарантиям инвестиций». В документе был изложен ряд ключевых особенностей, отличающих это предложение от структур, ранее обсуждавшихся в Банке. Это предложение с изменениями, внесенными в него в результате обсуждений, проведенных с Исполнительными директорами, впоследствии нашло свое отражение в «Проекте основных положений Конвенции об учреждении Многостороннего агентства по гарантиям инвестиций», распространенного в октябре 1984 года. На основе этого документа были проведены консультации с правительствами государств — членов Банка. В результате этих консультаций был разработан пересмотренный проект Конвенции, распространенный среди правительств государств — членов в марте 1985 года. В период с июня по сентябрь 1985 года Исполнительные директора при помощи экспертов правительств государств — членов работали в рамках Комитета полного состава, созванного для обсуждения данного проекта Конвенции. В сентябре 1985 года Исполнительные директора завершили работу над проектом Конвенции и рекомендовали Совету управляющих принять резолюцию, открывающую Конвенцию для подписания.
По состоянию на 31 января 2008 г. в Конвенции участвуют  172 страны, включая США, Канаду, Великобританию, Германию, Францию, Италию, Японию[6].
Россия подписала Сеульскую конвенцию 15 сентября 1992 г. и с 29 декабря 1992 г. является ее полноправной участницей[7].
Данная конвенция как часть российской правовой системы (п. 4 cт. 15 Конституции РФ) регулирует не только обязательства РФ, связанные с суброгацией, но и весь комплекс норм, правил в международной страховой системе: стороны договора страхования, инвестиции, подпадающие под условия страхования, страховые риски, страховое возмещение, урегулирование спора инвестора со страховщиком и страховщика с государством — реципиентом инвестиций. Особенно важным является то, что этот многосторонний международный договор регламентирует именно те вопросы, которые не закреплены в двусторонних соглашениях о поощрении и взаимной защите капиталовложений как относящиеся к исключительной компетенции государства экспортера капитала, учредившего соответствующее агентство[8].
Задачей Международного агентства по гарантиям инвестиций (МИГА) в соответствии со ст. 2 Конвенции является стимулирование потока инвестиций в производительных целях между странами-членами и особенно в развивающиеся государства, дополняя тем самым деятельность МБРР, Международной финансовой корпорации и других международных финансовых учреждений развития [9].
МАГИ является членом Группы Всемирного банка, и её задача – содействовать привлечению прямых иностранных инвестиций (ПИИ) в развивающиеся страны для обеспечения экономического роста, сокращения бедности и улучшения уровня жизни людей.
Главная цель  МАГИ заинтересовать инвесторов и частных страховщиков в работе в сложных условиях.  Стратегия работы организации сосредоточена на следующих областях:
Развитие инфраструктуры является. На данном направлении  требуется, согласно оценкам, 230 млрд. долл. США ежегодно. «Пограничные» рынки (т.е. рынки и страны, для которых характерны высокий риск и/или низкий доход) рассматриваются одновременно и как проблемная область, и как возможность.  Как правило, такие рынки испытывают наибольшие потребности в иностранных инвестициях и получают от них наибольшую отдачу, но при этом редко обслуживаются частным сектором в должной мере.
Страхование инвестиций в странах, подверженных конфликту.  Несмотря на то, что такие страны по завершении конфликта обычно получают значительную помощь от доноров, предоставляемую на основании доброй воли, в конечном итоге объёмы такой помощи сокращаются, и для реконструкции и обеспечения роста совершенно необходимыми становятся частные инвестиции.  Учитывая, что многие инвесторы не желают принимать на себя потенциальные риски, для продолжения инвестиционной деятельности работа по страхованию от политических рисков приобретает особое значение.
Значительная доля в ПИИ представлена инвестициями типа «юг-юг» (т.е. инвестициями, которые осуществляют развивающиеся странами в развивающихся странах).  Вместе с тем, рынок частного страхования в этих странах  не всегда развит в достаточной степени, а национальные агентства экспортного кредита нередко неспособны страховать от политических рисков или не имеют соответствующих навыков[10].
МАГИ обладает сравнительным преимуществом во всех указанных областях, — от уникального набора продуктов и способности восстанавливать уверенность представителей деловых кругов до текущего сотрудничества с государственным и частным страховым рынком, направленного на увеличение объемов страхования для инвесторов[11].
Польза от работы МАГИ
Уверенность, защищённость и убедительность.  МАГИ даёт частным инвесторам уверенность и удобство, которые нужны для устойчивой работы в развивающихся странах.  Будучи членом Группы Всемирного банка, и имея среди акционеров и страны-реципиенты, и страны-инвесторы, МАГИ обеспечивает инвестициям беспрецедентный уровень защищённости и убедительности.  Участие МАГИ в потенциальных инвестициях способно буквально «оживить» проект, превратив его из «невозможного» в «реализуемый».  МАГИ выступает в качестве мощного фактора сдерживания действий государства, которые могли бы негативно сказаться на инвестициях.  Даже если возникает спор, вес организации при общении с правительством страны-реципиента часто позволяет снять все вопросы ко взаимному удовлетворению сторон.
Лидер рынка. МАГИ – лидер в оценке и управлении политических рисков, создании новых продуктов и услуг и поиске инновационных способов удовлетворения потребностей клиентов. 
Сложные операции.  Присутствие МАГИ может стать решающим, — мы служим тем связующим звеном, благодаря которому принимаются решения о проведении сложных операций.  МАГИ предлагает новые подходы к покрытию нетрадиционных рисков на региональном уровне, которые часто присутствуют в проектах, связанных с водоснабжением и другими инфраструктурными системами. Также предоставляются хеджинговые инструменты в отношении риска процентной ставки  и предоставлять гарантии при работе на рынке капитала [12].
Рынок страхования от политических рисков (СПР).  МАГИ дополняет действия других страховщиков инвестиций и работает с партнёрами  в рамках своих программ совместного страхования и перестрахования.  При этом расширяется возможности структур, занимающихся страхованием от политических рисков, и обеспечивается страхование инвестиций, а также заинтересовать частных страховщиков в участии в таких проектах, которые в противном случае ими бы не рассматривались.
С момента своего создания в 1988 году, МАГИ было предоставлено почти 800 гарантий на общую сумму свыше 14,7 млрд. долл. США по проектам в 91 развивающейся стране.  МАГИ готова содействовать осуществлению социально, экономически и экологически устойчивых проектов, которые, прежде всего, отвечают интересам развития.  Такие проекты обеспечивают широкие выгоды: они дают рабочие места и налоговые поступления, передают знания и ноу-хау[13].
МАГИ специализируется в содействии инвестициям в высокорискованные страны с низким уровнем дохода (напр., страны Африки и страны, подверженные конфликтам), — операции в таких странах составляют 42% процента портфеля.  Благодаря партнёрству со Всемирным банком и другими структурами, МАГИ может привлекать средства для гарантийных целевых фондов, находящихся в доверительном управлении, для работы на этих непростых, «пограничных» рынках.  Агентство также поддерживает сложные инфраструктурные проекты и стимулирует инвестиции между развивающимися странами.
Агентство привлекает свою юридическую службу, что позволяет устранять возможные препятствия для инвестиций.  В рамках своей программы посредничества при рассмотрении споров МАГИ помогает правительствам стран и инвесторам разрешить противоречия и, в конечном итоге, улучшать инвестиционный климат в странах.
1.2. Место многостороннего агентства по гарантиям инвестиций в современной системе защиты инвестиций
Институт международно-правовых гарантий иностранных инвестиций — это совокупность норм международного инвестиционного права, которые объединены в определенную систему в связи с тем, что предметом их регулирования являются однородные общественные отношения, возникающие в связи с обеспечением неприкосновенности иностранной частной собственности и фактической реализации прав иностранного инвестора на территории суверенного государства — реципиента иностранных инвестиций.
Для изучения этого института необходимо определить понятие «гарантия». В литературе под гарантией подразумевается условие, обеспечивающее реальность вероятного явления. Поскольку гарантия есть результат гарантирования, т.е. определенно направленной человеческой деятельности, постольку гарантия есть социальное условие — явление или процесс[14].
Гарантия — это социально необходимое условие реальности вероятного явления, а правовые гарантии — социально необходимые условия, создаваемые правовым регулированием реальности прав и обязанностей, закрепленных в правовой норме.
Есть и другое мнение по данному вопросу — под сущностью социальной гарантии понимаются материальные и юридические средства, обеспечивающие реализацию социально-экономических прав членов общества. Под материальной основой выступают социальные фонды государства, часть национального дохода, направляемая на удовлетворение социально приоритетных потребностей членов общества[15].
С.М. Братусь отмечает: «Мы полагаем, что употребление термина «юридическая (т.е. правовая) гарантия применения права» затемняет суть дела, прежде всего умаляет нормативность и, следовательно, обязательность и потенциальную принудительность права»[16]. Данная позиция весьма спорна, так как под гарантией подразумеваются социальные условия, содержащие поведенческий фактор, который является претворением правовых требований в жизнь[17].
В юридическом словаре понятие «гарантия» определяется как система обеспечения реальности прав, установленных законодательством. В данную систему включаются обеспечение контроля за соблюдением законодательства, деятельность соответствующих органов государственной власти, а также нормы законодательства, обеспечивающие стабильность общественных отношений[18].
На основании изложенного возникает вопрос: какое вероятное явление становится объектом правового гарантирования?
Правовые гарантии, по мнению ученых-правоведов, обеспечивают: законность[19], правильное применение правовых норм[20], реализацию субъективных прав[21], нормы права[22].
Н.А. Боброва отмечает, что объект гарантирования всегда должен быть условием и средством превращения юридической возможности, заложенной в норме, в фактическую действительность[23].
С одной стороны, обязанность рассматривается как необходимость конкретного поведения личности, а с другой — как возможность реализации, т.е. она может произойти, а может и не произойти. В силу обладания таким свойством именно права и обязанности, установленные в диспозиции правовой нормы, являются объектами правового гарантирования. Гарантия во всех случаях есть проблема реальности правового явления[24].
В науке международного права также нет единства мнений по определению данного понятия.
А.Н. Талалаев к мерам обеспечения международного договора относит международные гарантии, международный контроль, другие международные и внутригосударственные меры. Гарантия — акт, в котором государства обязуются сделать все от них зависящее, чтобы побудить другие государства выполнить заключенный между ними договор[25].
С.А. Малинин под международно-правовыми гарантиями в науке международного права понимает обязательства, принятые на себя государством или международной организацией по охране прав какой-то стороны, по созданию условий для выполнения договорных обязательств, обеспечению того или иного состояния международных отношений[26].
М.В. Почкаева рассматривает международно-правовые гарантии в качестве средства обеспечения международных обязательств[27]. При этом она выделяет: односторонние индивидуальные гарантии — поручительство третьего государства за одну из сторон в договоре (в части или в целом); взаимную гарантию — когда участники договора взаимно обязуются обеспечить выполнение договора (например, оказать помощь при нападении на одну из сторон)[28]; коллективную гарантию — когда группа участников обязуется обеспечить выполнение обязательств по договору[29].
Л.Х. Мингазов обращает внимание на то, что достижение целей нормы редко бывает следствием действия лишь права[30]. И это понятно. Установить юридическую норму еще не значит достичь целей, заложенных при ее принятии.
Норма международного права обладает обязательной силой, что обусловлено наличием в ее структуре санкции[31]. Поэтому при переговорах по важным международным вопросам, если государства стремятся к их решению, договоренность между ними воплощается в международно-правовых актах[32].
В международных отношениях применяются различные способы обеспечения исполнения заключенных государствами международных договоров. Наиболее распространенным является международный контроль (учреждение смешанных комиссий, комитетов экспертов), оккупация территорий, то есть для решения международно-правовых проблем государства наряду с международно-правовыми используют политические и другие неправовые средства и механизмы регулирования[33]. Однако, как справедливо отмечает И.И. Котляров, наличие системы контроля не обеспечивает соблюдение государством принятых на себя обязательств. Контрольные органы не наделяются властными полномочиями и не могут обеспечить соблюдение международных соглашений всеми их участниками[34].
В настоящее время усложнение международных отношений, связанных с трансграничным движением капитала, требует точности правовых норм. Требование точности относится как к содержанию нормы, так и к форме изложения и закрепления нормативного предписания в тексте международного договора. Известно, что Венская конвенция о праве международных договоров основное значение придает договорному тексту[35].
В.М. Шумилов под международными гарантиями иностранных инвестиций понимает деятельность структур, которые берут на себя финансовые последствия по политическим рискам, в том числе от ограничений и запретов на конвертацию и перевод финансовых средств принимающим инвестиции государством. Реализуется система гарантий путем заключения «гарантийного договора», под которым понимается страхование инвестиций. Через создание Многостороннего агентства по гарантиям инвестиций произошла «интернационализация» вопроса о гарантиях инвестиций[36]. Аналогичную позицию по определению данного понятия занимают Н.Н. Вознесенская, М.Я. Шеминова[37].
Н.Н. Вознесенская указывает, что суть гарантий иностранных инвесторов состоит в том, что государство — родина инвестора берет на себя обязательство, после того как наступает предусмотренное системой гарантий обстоятельство, получить надлежащую компенсацию в интересах своего инвестора от государства — реципиента капитала[38].
Страхование иностранных капиталовложений получило распространение после Второй мировой войны. США инициировали программу страхования политических рисков как часть «плана Маршалла» по оказанию иностранной помощи Европе.
Другие страны также ввели идентичные программы для страхования инвестиций в развивающихся странах. По этим программам страны экспорта капитала страхуют иностранные инвестиции своих компаний в отношении некоммерческого риска, например экспроприации, ограничения перевода валюты. Некоторые из этих стран, особенно США, также заключили серию соглашений о гарантиях инвестиций для того, чтобы заработала программа страхования политических рисков. По этим соглашениям страна — страхователь экспорта капитала получает требование инвестора и вступает непосредственно в отношения с государством осуществления инвестиции. Соглашения о гарантировании инвестиций, однако, не направлены на защиту иностранных инвестиций, а обеспечивают компенсацию инвестора по программе страхования.
Французские ученые Д. Карро, Д. Жюйар под механизмом гарантирования подразумевают совокупность механизмов, цель которых — передать от инвестора специализированному органу, т.е. гарантийному органу, финансовые последствия, вытекающие для этого инвестора из проведения политики, наносящей ущерб инвестициям.
При этом гарантии отличаются от страхования. Функционирование механизмов гарантирования инвестиций обеспечивается государственными фондами, в то время как действие системы страхования — преимущественно частными фондами. Цели заключения договора страхования и механизма гарантирования различаются. Механизм гарантирования действует в общественных интересах, так как его цель состоит в поощрении национальной инвестиционной политики. Заключение же договора страхования преследует коммерческие интересы.
Следовательно, термины «страхование» и «гарантия» не являются равнозначными.
А.Г. Богатырев под гарантиями иностранных инвесторов понимает создание определенных условий, которые обеспечивают участникам инвестиционных отношений, независимо от субъективных причин, возможность всегда осуществлять инвестиционную деятельность[39]. Таким образом, проблему обеспечения гарантий иностранных инвесторов ученый связывает с конкретными обязательствами принимающего капиталовложения государства, суть которых состоит в ненарушении прав иностранного инвестора. Н.Г. Доронина придерживается аналогичной позиции, при этом уточняет, что под гарантиями понимаются конкретные обязательства, принимаемые на себя государством в связи с осуществлением инвестирования[40].
И.З. Фархутдинов понятие «гарантии иностранных инвестиций» связывает с уровнем их правовой защиты. То есть данный термин рассматривается с позиции «состояния защищенности» иностранных инвестиций[41].
Таким образом, сущность гарантий, предоставляемых иностранным инвесторам национальным законодательством, состоит в ненарушении их прав и обеспечении их реализации. Особенность этих гарантий заключается в том, что они исходят от самого государства, принимающего капитал.
Заключая межгосударственные соглашения в области инвестиций, государства принимают определенные обязательства, конечная цель которых — обеспечение сохранности иностранной собственности на территории принимающего иностранные инвестиции государства. Как справедливо отмечает К.С. Мауленов, гарантии — это в первую очередь законодательно или договором закрепленные средства охраны законных интересов и прав иностранных инвесторов[42].
И.Э. Папушина указывает, что нормы, которые содержатся в двусторонних инвестиционных соглашениях, рассматриваются как дополнительные гарантии к тем, что содержатся в национальном законодательстве[43]. Речь идет о том, что государство в законодательном или международно-правовом порядке принимает на себя обязательство совершить по отношению к иностранному инвестору определенные действия или (чаще всего) воздержаться от действий, нарушающих права и законные интересы инвестора.
Поэтому международно-правовые гарантии необходимо рассматривать в качестве конкретных обязательств, которые принимает государство в связи с заключением международных соглашений в сфере инвестиционного сотрудничества.
Преимущество международно-правовых гарантий определяется формой их закрепления — международным договором. Обязательства государства, принимаемые им в качестве участника международного соглашения, не могут быть им изменены в одностороннем порядке, без согласия других участников соглашения. В ст. 26 Венской конвенции о праве международных договоров от 23 мая 1969 г. установлено, что каждый действующий международный договор обязателен для его участников и должен ими добросовестно выполняться.
Поэтому международно-правовые гарантии прав иностранных инвесторов, составляющие содержание международно-правовых норм, обязательны для государства, в которое намеревается вложить свои капиталовложения иностранный инвестор. Кроме того, это один из наиболее важных аспектов для иностранного собственника, влияющих на принятие им решения о вложении своей собственности в иностранное государство.
И.Н. Лебединец под институтом гарантий в международных инвестиционных отношениях понимает совокупность норм, которые в зависимости от их функциональной направленности подразделяются на несколько групп:
1) нормы, посвященные вопросам предоставления льгот иностранным инвесторам;
2) нормы, регулирующие вопросы страхования иностранных инвестиций;
3) нормы, посвященные урегулированию инвестиционных споров между инвестором и принимающим государством[44].
И.З. Фархутдинов в системе гарантий прав иностранных инвесторов выделяет два вида: правовые и организационные.
Правовые гарантии отражаются в содержании норм права. При этом нормы национального права должны адекватно отражать реальные условия функционирования, соответствовать нормам международного права.
Организационные гарантии реализуются в конкретных формах правовой деятельности, направленных на обеспечение реализации прав иностранных инвесторов. Прежде всего сюда относятся:
1) деятельность государственных органов по обеспечению законности в определенной сфере;
2) деятельность физических и юридических лиц по защите своих прав и законных интересов законными средствами и выполнению своих юридических обязанностей[45].
Таким образом, суть международно-правовых гарантий составляют конкретные обязательства государства, принятые им на основании международного соглашения по обеспечению сохранности иностранной собственности. Обеспечение сохранности права собственности является предпосылкой для реализации правомочий иностранного собственника. Права иностранного инвестора закрепляются в национальном законодательстве, где регулируются условия допуска и функционирования иностранной собственности. При этом крайне важно, чтобы права иностранному инвестору были не просто продекларированы, но и могли быть им фактически реализованы. Государство — реципиент иностранной собственности — должно обеспечить реализацию прав иностранного инвестора, закрепленных в диспозиции норм международных соглашений.
Объект гарантирования составляют обязательства, т.е. права инвестора и обязанности государства, закрепленные в норме, по отношению к иностранному инвестору. При этом обязанности государства всегда должны быть условием и средством превращения юридической возможности, заложенной в норме, в фактическую действительность[46].
Подводя итог анализа определения понятия «международно-правовые гарантии иностранных инвесторов», необходимо выделить следующие признаки данного определения:
— закрепленные в международных соглашениях средства охраны прав и законных интересов иностранных инвесторов;
— обязательства государств, которые приняты на основе норм международного права и не могут быть ими в одностороннем порядке отменены;
— конечная цель действий государств в этой сфере — обеспечение сохранности иностранной собственности и фактической реализации прав иностранных инвесторов, установленных в нормах международного права на своей территории.
Таким образом, международно-правовые гарантии иностранных инвесторов — это установленные на основании международных соглашений обязательства государств в области межгосударственного инвестиционного сотрудничества, принятые с целью обеспечения сохранности иностранной собственности и фактической реализации прав иностранных инвесторов, закрепленные в нормах международного права на своей территории.
Скорейшая разработка системы мер, направленных на устранение имеющихся недостатков в регулировании иностранных инвестиций, должна содержать в первую очередь недвусмысленные гарантии, которые в перспективе могли бы быть решающим фактором при выборе России в качестве страны для инвестирования. Между тем создание эффективного механизма защиты иностранных инвестиций — проблема сложная.
Принятие международных соглашений о поощрении и защите иностранных инвестиций обеспечивает дополнительную защиту прав иностранных инвесторов. В значительной степени положения этих международных соглашений повторяют, конкретизируют и дополняют положения национального законодательства, касающиеся предоставления гарантий иностранным инвесторам[47].
Юридические гарантии прав иностранных инвесторов могут быть классифицированы по содержанию. Данная классификация включает в себя:
— гарантию сохранения действия законодательства;
— гарантию от национализации и реквизиции;
— гарантию при прекращении инвестиционной деятельности;
— гарантию перевода платежей в иностранной валюте, доходов, сумм, полученных в связи с ликвидацией деятельности иностранных инвесторов, за границу;
— гарантию перевода компенсации при национализации, реквизиции, при возмещении убытков;
— использование прибылей в национальной валюте каждого государства;
— гарантию, касающуюся разрешения споров, возникающих в связи с осуществлением иностранных инвестиций;
— гарантию возмещения убытков, причиненных вооруженным конфликтом или гражданскими беспорядками;
— гарантию возможности реинвестирования прибылей, полученных в национальной валюте страны-реципиента[48].
Юридические гарантии могут быть классифицированы по уровню их закрепления: законодательные и международно-правовые.
После определения понятия международно-правовых гарантий необходимо определить их роль и место в системе международного инвестиционного права.
В первую очередь необходимо отметить, что международно-правовые гарантии иностранных инвестиций составляют содержание норм международного публичного права.
В то же время норма права — это форма, которая закрепляет права и обязанности, т.е. гарантии прав участников правоотношений в области инвестиционной деятельности. Это объясняется тем, что основу механизма правового регулирования инвестиционных отношений, на каком бы уровне оно ни осуществлялось, составляет правовая норма.
Нормы права, в которых закреплены международно-правовые гарантии, содержатся исключительно в международных договорах, следовательно, устанавливается договорная форма их выражения.
По своему воздействию на участников международных публичных отношений нормы подразделяются на универсальные и партикулярные (действующие среди ограниченного числа участников). Универсальные нормы регулируют отношения всех субъектов международного права.
Международно-правовые гарантии предоставляются инвесторам в зависимости от наличия у них соответствующего соглашения. Следовательно, для международно-правовых гарантий в сфере иностранных инвестиций характерен партикуляризм.
По методу правового регулирования международно-правовые нормы подразделяются на диспозитивные и императивные. У субъектов международного права (государств, международных организаций) нет права изменить объем и содержание прав и обязанностей в области гарантий иностранных инвестиций, предусмотренных международно-правовой нормой. Следовательно, международно-правовые гарантии в сфере иностранных инвестиций составляют содержание императивных норм международного права.
Участниками межгосударственных инвестиционных отношений выступают как государства, так и другие субъекты международного права. Субъектами немежгосударственных инвестиционных отношений выступают юридические, физические лица. В итоге немежгосударственные отношения подчиняются международно-правовым нормам, установленным на уровне межгосударственных отношений[49].
В рамках ООН была создана Компенсационная комиссия, которая рассматривала требования к Ираку в связи с ущербом, причиненным иностранным гражданам и юридическим лицам вторжением и оккупацией Ираком Кувейта. Согласно Резолюции ООН 687 (1991 г.), ей был предоставлен мандат, в котором подтверждается ответственность Ирака за «любые прямые потери, ущерб в результате незаконного вторжения Ирака и оккупации им Кувейта». Таким образом, ответственность Ирака не ограничивалась потерями, причиненными в результате действий Ирака или его агентов, а охватывала все потери, являвшиеся прямым следствием вторжения в Кувейт и его оккупации.
Предусматривалось, что потери, понесенные в результате фактических военных операций или угрозы военных действий любой из сторон, являются прямым результатом вторжения в Кувейт и его оккупации. Возникали и другие юридические вопросы, вытекающие из претензий, например относительно даты потери. Дата возникновения потерь определялась для выработки рекомендаций о компенсации процентов и для выбора надлежащего валютного курса, по которому будут пересчитаны потери, заявленные не в долларах США, а в других валютах[50].
Указанная дата зависела от характера потери. Претензии в отношении прекращенных перевозок или снижения объема хозяйственной деятельности, приведших к упущенной выгоде, касались потерь, понесенных за длительный период времени. В соответствии со своими выводами эксперты за дату потери приняли середину подпадающего под компенсацию периода, в ходе которого имела место потеря. Все рекомендованные размеры компенсаций не включали в себя поданные заявителем отдельные претензии по процентам.
Что касается потерь материальной собственности, то в качестве даты потери было определено 2 августа 1990 г., поскольку она совпадает с заявленной заявителем датой потери контроля над данным имуществом.
Многие заявители представили претензии не в долларах США, а в других валютах, и, соответственно, все расчеты по претензиям были произведены в первоначально указанных валютах. Но Комиссия исчисляла компенсацию в долларах США, применяя средний курс, рассчитанный по курсам, опубликованным в Monthly Bulletin of Statistics (издание ООН). Эти правила применялись ко всем претензиям, за исключением выраженных в кувейтских динарах. Относительно присужденной компенсации, рассчитанной в кувейтских динарах, были приняты к сведению резкие колебания курса динара в период оккупации, поэтому в качестве наиболее подходящего курса применялась его котировка по состоянию на 1 августа 1990 г[51].
Основное правовое требование для подаваемых в Комиссию претензий заключалось в том, что потери либо ущерб должны были быть прямым следствием вторжения в Кувейт и его оккупации.
Было решено: заявитель, требующий компенсации в отношении потерь или ущерба, причиненных в результате угрозы военных действий в каком-либо месте за пределами Ирака или Кувейта, должен представить конкретные подтверждения того, что такие потери или ущерб стали прямым результатом «реальной и серьезной угрозы, которая была тесным образом связана с вторжением Ирака и оккупацией им Кувейта» и находилась в пределах фактической досягаемости военных средств образования, от которого исходила эта угроза, в свете «фактического положения на театре военных операций» в соответствующий период[52].
Все изложенное о данной Комиссии позволяет сделать вывод, что был создан механизм, позволяющий приводить в исполнение вынесенные ею решения независимо от воли Ирака. Таким образом, принцип государственного иммунитета не препятствует процессуальной защите прав инвестора при использовании указанных институтов [53].
Следовательно, в случае нарушения международного обязательства, а именно необеспечения государствами международно-правовых гарантий, реализуется международная ответственность, которая заключается в уведомлении деликвента и предъявлении ему требований.
Особенность реализации ответственности за нарушение государствами принятых обязательств проявляется в наличии международного институционного механизма по защите прав иностранного инвестора.
В рамках Международного банка реконструкции и развития в 1985 г. разработана и создана Сеульская конвенция об учреждении МИГА (Многостороннего агентства по гарантиям инвестиций). Россия ратифицировала ее 22 декабря 1992 г[54].
На основании Конвенции учреждена межгосударственная организация, которая занимается страхованием инвестиционных рисков. Преимущество данной организации как многостороннего международного агентства состоит в том, что все участники (государства) приняли на себя обязательства признавать права агентства, приобретаемые по суброгации (ст. 18 Конвенции).
Таким образом, Сеульская конвенция представляет собой документ, содержащий признание подавляющим числом государств мира принципа суброгации при страховании от политических рисков, осуществляемых агентством[55].
Особенность суброгации состоит в том, что права частного лица передаются субъекту международного права, защищаются на межгосударственном уровне, т.е. происходит трансформация гражданско-правовых отношений в международные публично-правовые[56].
К примеру, в пп. (i) п. (а) ст. 11 Конвенции к покрываемым рискам отнесены введение по инициативе принимающего правительства ограничений на перевод за пределы принимающей страны ее валюты.
В силу ряда причин не все частные инвесторы осуществляют страхование своих капиталовложений в МИГА.
Спор между иностранным инвестором и государством-реципиентом не носит международно-правового характера. Сложность ситуации заключается в том, что стороны спора занимают неравное положение по отношению друг к другу.
В связи с рассмотрением проблемы разрешения инвестиционных споров встает вопрос о судебном иммунитете государства.
Для разрешения данных противоречий была принята Вашингтонская конвенция 1965 г. о порядке разрешения инвестиционных споров между государствами и иностранными лицами.
Цель данной Конвенции — изъятие инвестиционных споров из юрисдикции внутригосударственных судов и передача их на рассмотрение в международный арбитраж, созданный исключительно для реализации этой цели. В качестве такого учреждения выступает Международный центр по урегулированию инвестиционных споров.
Решение арбитража обязательно для спорящих сторон и не подлежит обжалованию. Статья 54 (1) Конвенции гласит: «Каждое Договаривающееся Государство признает решение арбитража, вынесенное в соответствии с настоящей Конвенцией, в качестве обязывающего и обеспечивает исполнение денежных обязательств, налагаемых решением арбитража, в пределах своей территории»[57].
Таким образом, государства — участники данной Конвенции ограничивают свой судебный иммунитет в интересах обеспечения надлежащей защиты иностранной собственности, находящейся на их территории.
Таким образом, особое место международно-правовых гарантий в системе международного права определяется их спецификой, а именно: договорный характер их закрепления; партикуляризм; императивный характер содержащихся в них предписаний; установление эффективной системы защиты прав иностранных инвесторов в международных соглашениях на территории государства-реципиента.
Глава 2. Правовой статус многостороннего агентство по гарантиям инвестиций
2.1. Структура и управления многостороннего агентства по гарантиям  инвестиций
В основном структура Агентства соответствует структурам других международных финансовых учреждений и особенно Банка и Международной финансовой корпорации. Агентство имеет трехъярусную структуру, состоящую из Совета управляющих, Совета директоров, а также из Президента и персонала[58].
172 государства – члена Многостороннего агентства по инвестиционным гарантиям управляют его программами и деятельностью в лице Совета управляющих и Совета директоров. Каждое государство назначает одного управляющего и его заместителя. Полномочия корпоративного управления МИГА принадлежат Совету управляющих, который делегирует значительную часть этих полномочий Совету директоров, состоящему из 24 человек. Число голосов распределяется в зависимости от доли акционерного капитала, которую представляет каждый директор. Совет директоров регулярно собирается на заседания в штаб-квартире Всемирного банка в Вашингтоне; в ходе этих заседаний проводится анализ инвестиционных проектов, принимаются решения по ним и осуществляется надзор за управлением деятельностью Агентства в целом[59].
Каждый директор также является членом одного или нескольких из пяти постоянных комитетов, оказывающих Совету директоров помощь в осуществлении его надзорных полномочий посредством углубленного анализа стратегии и методов деятельности Агентства. Ревизионный комитет дает Совету директоров рекомендации по вопросам финансового управления и другим управленческим вопросам в целях облегчения процесса принятия Советом решений по вопросам финансовой политики и контроля. Комитет по бюджету рассматривает отдельные аспекты операционной деятельности, административной политики, норм и статей бюджета, оказывающие существенное влияние на экономическую эффективность деятельности Группы организаций Всемирного банка. Комитет по вопросам эффективности развития (КЭР) дает Совету директоров рекомендации по вопросам оценки операционной деятельности и эффективности развития в целях контроля за выполнением задачи Банка по сокращению бедности. Комитет по кадрам дает Совету директоров рекомендации по вопросам оплаты труда и другим существенным аспектам кадровой политики. Кроме того, члены Совета директоров работают в Комитете по административным вопросам (CODAM). В этом году мандат CODAM был расширен и включил некоторые вопросы управления деятельностью Совета директоров. Этот факт отражен в измененном названии CODAM – «Комитет по управлению и административным вопросам исполнительных директоров» (COGAM)[60].
В 2003 финансовом году Совет директоров МИГА одобрил 43 отдельные операции по предоставлению инвестиционных гарантий. Совет также контролировал и анализировал процесс стратегического и политического планирования в МИГА. В рамках продолжающейся гармонизации основных направлений работы Группы организаций Всемирного банка по отраслям Совет обсудил и одобрил пересмотренную стратегию деятельности в области лесного хозяйства. Члены Совета директоров также имели возможность обсудить в рамках КЭР стратегию деятельности Группы организаций Всемирного банка по развитию частного сектора в электроэнергетике, которая была совместно проанализирована Департаментом оценки операционной деятельности Всемирного банка, Группой оценки операционной деятельности МФК и Отделом оценки операционной деятельности МИГА.
Президент Агентства назначается Советом директоров. Совет директоров принимает решение о назначении на этот пост кандидата, выдвинутого Председателем (пункт «b» статьи 33). Президент отвечает за проведение под общим контролем Совета директоров обычной деятельности Агентства, а также за организацию, назначение и увольнение персонала (пункт «a» статьи 33). Предполагается, что численность персонала будет ограниченной с тем, чтобы повысить эффективность и жизнеспособность Агентства. Размер оклада и условия контракта Президента определяются Советом управляющих (пункт «b» статьи 33). Это соответствует практике, принятой в Банке.
Статья 34 основана на аналогичных положениях Статей Соглашения о Банке и Международной финансовой корпорации и содержит в себе запрещение любого вмешательства со стороны Агентства, Президента и персонала в «политические дела» любого члена. Это, однако, не мешает Агентству учитывать все обстоятельства, связанные с принятием им решений о предоставлении гарантий или мер по содействию инвестициям.
Центральное учреждение Агентства будет находиться в Вашингтоне, округ Колумбия, и если Совет управляющих не примет квалифицированным большинством голосов решение о его размещении в другом месте (пункт «a» статьи 36). Кроме того, Агентство может согласно пункту «b» статьи 36 создавать такие другие учреждения, которые необходимы для его работы[61].
Несмотря на то, что в более ранних предложениях предусматривался целый ряд организационных связей между Банком и Агентством, в Конвенции установлена лишь минимальная организационная связь между этими двумя учреждениями. Президент Банка в силу занимаемого им поста является Председателем Совета директоров Агентства (пункт «b» статьи 32). Предполагается, что такие отношения будут способствовать роли Агентства в качестве международного учреждения развития и помогут ему получить признание, несмотря на различие ролей этих двух учреждений. Агентство может посчитать целесообразным заключить соглашение о сотрудничестве с Банком, Международной финансовой корпорацией или с обоими этими учреждениями с тем, чтобы воспользоваться их техническими и административными услугами и возможностями (см. статью 35).
Существующая в Агентстве структура голосования отражает точку зрения, согласно которой страны Категории I и Категории II в равной мере заинтересованы в иностранных инвестициях, сотрудничество между ними является необходимым и обе эти группы стран должны после того, как все имеющие на это право страны станут членами, обладать равным числом голосов (50/50). Признается также, что число голосов того или иного члена должно отражать сравнительные размеры его подписки на капитал Агентства. В Конвенции поэтому предусмотрено, что каждый член имеет 177 членских голосов и по одному подписному голосу за каждую принадлежащую ему акцию (пункт «a» статьи 39). Число членских голосов определено с таким расчетом, чтобы в случае, если все члены Банка войдут в Агентство, то группа развивающихся стран будет располагать тем же числом голосов, что и группа развитых стран. До достижения такого равенства для защиты интересов группы меньшинства она получит в течение трехлетнего периода после вступления Конвенции в силу дополнительные голоса, которые позволят ей располагать 40% от общего числа голосов. Эти дополнительные голоса будут распределены среди членов данной группы пропорционально сравнительной численности их подписных голосов и будут автоматически увеличиваться или уменьшаться в зависимости от необходимости для поддержания 40-процентной доли группы в общем числе голосов (пункт «b» статьи 39). Даже во время переходного периода такие дополнительные голоса будут отменены, как только подписные и членские голоса этой группы составят 40% от общего числа голосов. В любом случае в конце трехлетнего периода дополнительные голоса подлежит отмене. В ходе этого трехлетнего периода все решения Совета управляющих и Совета директоров будут приниматься квалифицированным большинством по меньшей мере в две трети от общего числа голосов, представляющих не менее 55% всех подписок, за исключением какого-либо конкретного решения, для принятия которого согласно Конвенции требуется более значительное большинство голосов, которое и будет в этом случае необходимым (пункт «d» статьи 39). Одним из примеров этого являются некоторые поправки к Конвенции (пункт «a» статьи 59)[62].
В течение третьего года после вступления Конвенции в силу Совет управляющих должен согласно пункту «c» статьи 39 подвергнуть распределение акций пересмотру, руководствуясь в своих решениях тремя принципами: «a» численность голосов членов должна отражать фактические подписки и членские голоса; «b» акции, первоначально выделенные странам, еще не подписавшим Конвенцию к моменту пересмотра, подлежат перераспределению с тем, чтобы обеспечить паритет голосов между развивающимися и развитыми странами — членами и «c» Совет управляющих примет надлежащие меры для содействия подписке членов на выделенные им акции. Цель такого перераспределения в том, чтобы со временем достичь паритета голосов между обеими группами на основе сравнительной величины подписок и числа членских голосов.
Чтобы защищать голоса членов от размывания в результате общего увеличения капитала, пункт «e» статьи 39 уполномочивает каждого члена вновь подписаться на ту часть увеличения, которая пропорционально соответствует доле, которую составляла сумма его подписки в капитале Агентства до этого увеличения.
Процедуры голосования, применяемые согласно статьям 40 и 42 в Совете управляющих и Совете директоров, в общем соответствуют процедурам, принятым в других международных финансовых учреждениях и в частности в Банке. Одной отличительной их чертой является положение, согласно которому исполнительные директора могут принимать решения, не проводя заседаний (пункт «c» статьи 42). Это положение предусмотрено ввиду возможности того, что Агентство вначале не будет иметь постоянно находящегося на месте Совета директоров.
Положения о привилегиях и иммунитетах Агентства в значительной мере составлены по образцу аналогичных положений Международной финансовой корпорации. Те необходимые отличия, которые имеются в них по сравнению с привилегиями и иммунитетами Корпорации отражают особенности операций Агентства[63].
В Конвенции предусмотрено, что против Агентства могут возбуждаться дела (кроме тех, которые вытекают из споров между сторонами договора о гарантии или перестраховании, которые согласно статье 58 подлежат арбитражу, и споров между Агентством и каким-либо его членом относительно гарантированной или перезастрахованной инвестиции, которые согласно статье 57 подлежат арбитражу или применению альтернативных процедур) только в суде компетентной юрисдикции на территориях членов, там, где Агентство имеет определенные конкретные связи (статья 44). Конкретно оговорено, что против Агентства не могут возбуждаться дела членами или лицами, выступающими по их претензиям, а также по вопросам персонала. Последнее исключение представляет собой кодификацию существующей практики, применимой к международным организациям. В пункте «a» статьи 45 предусматривается, что активы Агентства, которые для целей этой главы определены как включающие в себя активы Спонсорского целевого фонда, не могут быть подвергнуты обыску, реквизиции, конфискации, экспроприации и любой другой форме ареста по решению исполнительных или законодательных органов; этот иммунитет однако не распространяется на судебные решения.
Как правило, имущество и активы Агентства освобождаются от ограничений, регулирования, контроля и мораториев. Следует, однако, отметить, что активы, приобретенные Агентством во исполнение его прав преемника или цессионария какого-либо инвестора, освобождаются от соответствующего контроля только принимающей страны, в пределах распространения такого режима на инвестора, права которого перешли к Агентству (пункт «b» статьи 45).
В статье 46 предусматривается, что архивы Агентства являются неприкосновенными и что его официальная связь получает такой же режим, как и официальная связь Банка. Так же, как и в Статьях Соглашения о Банке и МФК, статус помещений Агентства не оговаривается. Принято, однако, считать, что на помещения Агентства распространяется тот же режим, что и на помещения других международных организаций[64].
Статья 47 освобождает Агентство, его активы, имущество и доходы, а также его операции и сделки от налогов и таможенных пошлин. Это не означает освобождения от налогов и пошлин, которые фактически представляют собой лишь плату за оказанные услуги. В отношении активов, приобретенных Агентством от какого-либо инвестора, цессионарием которого оно является, то следует отметить, что такие активы приобретаются Агентством без налогов и пошлин, причитающихся с этого инвестора. После того, как эти активы становятся собственностью Агентства, они освобождаются от налогов и таможенных пошлин. Ожидается, что Агентство не будет выступать в качестве цессионария неналичных активов, поскольку оно запрашивает компенсацию от принимающей страны только за суммы, выплаченные инвестору. В тех исключительных случаях, когда Агентство все же приобретает такие активы, ожидается, что оно быстро обратит их в наличность[65].
Следует отметить, что привилегии и иммунитеты предоставляются Агентству с тем, чтобы дать ему возможность выполнять возложенные на него функции (статья 43) и что Агентство может отказываться от этих иммунитетов в тех случаях, когда такой отказ не наносит ущерба его интересам. Более того, Агентству предписывается отказываться от иммунитета его сотрудников в тех случаях, когда по его мнению этот иммунитет препятствует отправлению правосудия и когда этот отказ не наносит ущерба интересам Агентства (статья 50).
Положения Конвенции о выходе из Агентства, приостановлении членства и прекращении операций в основном построены по тому же принципу, что и соответствующие правила Банка. Любой член может выйти из Агентства в любое время, уведомив Агентство в соответствии со статьей 51. Вместе с тем для того, чтобы обеспечить преемственность в деятельности Агентства, особенно в годы его становления, член не может выйти из его состава в течение первых трех лет своего членства. В соответствии с пунктом «a» статьи 52 Совет имеет право приостановить членство любого члена, который не выполнил любое из своих обязательств по Конвенции. Член, членство которого приостановлено, не обладает правами и привилегиями по Конвенции, кроме процедурных прав и права выхода, и продолжает нести все свои обязательства (пункт «b» статьи 52). Каждый бывший член продолжает нести ответственность по своим существующим или условным обязательствам перед Агентством, которые приняты им на себя до прекращения его членства, если только с Агентством не оговорено иное (статья 53)[66].
Статья 54 позволяет Совету директоров приостанавливать операции и иную деятельность Агентства в связи с гарантиями. Согласно статье 55 Совет управляющих квалифицированным большинством голосов может принять решение о ликвидации Агентства. Никакие активы не могут быть распределены между членами после ликвидации до тех пор, пока не выполнены или иным образом не урегулированы все обязательства Агентства (пункт «b» статьи 55)[67].
Пунктом «c» статьи 55 предусматривается, что любое распределение остающихся активов Агентства среди членов должно производиться пропорционально доле каждого члена в подписном капитале. Аналогичным образом любое распределение остающихся активов Спонсорского целевого фонда должно производиться среди членов — спонсоров пропорционально относительным суммам инвестиций, спонсорами которых они являются. Члены, продолжающие иметь обязательства перед Агентством, могут претендовать на свою долю активов лишь после урегулирования этих обязательств. На практике претензиями агентства к соответствующему члену могли бы компенсироваться его претензией на долю активов Агентства таким образом, чтобы от Агентства требовалось выплачивать лишь разницу. Эта статья дает Агентству также право распределять активы «таким образом, который Совет считает справедливым и равноправным». Целью этого положения является предусмотреть наиболее экономичный способ распределения активов. Имеется в виду, что будет соблюдаться общепринятая корпоративная практика таким образом, что величина активов, предоставляемых отдельному члену в физическом выражении, оценивалась бы независимыми оценщиками и кредитовалась в счет доли этого члена при распределении активов.
2.2. Компетенция многостороннего агентства по гарантиям инвестиций
Задача МИГА: содействовать привлечению прямых иностранных инвестиций в экономику развивающихся стран в целях улучшения жизни населения и сокращения масштабов бедности.
МИГА прилагает усилия к решению этой задачи в государствах – членах Агентства, действуя по следующим направлениям:
·  страхование политического риска (предоставление гарантий инвесторам и кредиторам);
·  наращивание потенциала и предоставление консультационных услуг в целях содействия привлечению прямых иностранных инвестиций;
·  распространение информации об инвестиционных возможностях в сети Интернет в режиме реального времени;
·  предоставление посреднических услуг для урегулирования споров, связанных с инвестициями[68].
Предоставляя свои инвестиционные гарантии, МИГА осуществляет защиту новых трансграничных инвестиций, в том числе проектов, осуществляемых одновременно в нескольких странах, а также расширения либо приватизации существующих проектов от следующих видов некоммерческого риска:
·  неконвертируемость валюты и ограничения на перевод средств за границу;
·  экспроприация;
·  военные действия и гражданские беспорядки;
·  нарушение договора, в том числе неправомерное досрочное истребование гарантий исполнения[69].
МИГА укрепляет потенциал посредников в сфере инвестиций в развивающихся странах – членах Агентства путем предоставления им инструментария, методик и опыта, необходимых для поиска и привлечения прямых иностранных инвестиций.
Агентство распространяет информацию об инвестиционных возможностях, условиях ведения бизнеса и деловых партнерах через разнообразные онлайновые службы, включая «Биржу ПИИ», IPAnet и PrivatizationLink.
Консультационно-юридическая служба МИГА дает рекомендации по урегулированию споров между инвесторами и государствами – членами Агентства. Целью в этих случаях является урегулирование споров до их эскалации на уровень, требующий официального арбитража[70].
В настоящее время МИГА имеет множество проектов, среди которых:
А) Улучшение водоснабжения. Привлечение частного капитала в отрасль водоснабжения – очень сложная задача ввиду очевидных рисков, которые кардинально отличаются от рисков, связанных с инвестициями в другие отрасли инфраструктуры. Для инвестиций в водоснабжение характерны низкий скорректированный на риск коэффициент окупаемости капиталовложений, более длительные периоды окупаемости и зачастую высокие риски изменения нормативной базы. Помимо этого, правительства многих стран в порядке децентрализации передают контроль над такого рода услугами региональным и муниципальным властям, не обладающим достаточным опытом работы с частным сектором и зачастую плохо знакомым с нуждами инвесторов. Например, представители этих уровней власти, как правило, меньше осведомлены о необходимости создать стабильную нормативно-правовую среду, обеспечивающую предсказуемость потоков доходов. Кроме того, им, как правило, сложнее, чем центральным властям, получить кредиты.
МИГА призвано сыграть важную роль в решении проблем, изложенных в докладе Камдессю о финансировании водоснабжения. Агентство обладает уникальным сравнительным преимуществом в работе с субсуверенными рисками. Конвенция МИГА позволяет Агентству предоставлять покрытие для рисков на уровне штата или муниципальном уровне – то есть там, где предоставляется подавляющее большинство концессий на водоснабжение, и осуществлять защиту инвестора.
МИГА имеет большой опыт покрытия суверенных и субсуверенных рисков, связанных с экспроприацией. Предоставляемое им покрытие обеспечивает защиту от дискриминационных мер административного или правового порядка, которые предпринимаются властями всех уровней и могут привести к ограничению или упразднению права собственности на застрахованные капиталовложения, контроля над ними или прав на них. Для защиты инвесторов в случаях, когда правительства выступают в качестве партнера по договору, МИГА предлагает страхование от убытков, возникающих вследствие невыполнения или расторжения договора[71].
Условия страхования от неисполнения контракта могут разрабатываться специально на случай возникновения конкретных проблем, таких как отзыв лицензий или концессий, а также тарифные и нормативно-правовые риски. Страхование распространяется также на случаи неправомерного досрочного истребования гарантий исполнения и на договоры об управлении. Инвесторы, вкладывающие средства в отрасль водоснабжения, сталкиваются также с рядом валютных рисков, поскольку доходы от проектов в области водоснабжения обычно поступают в местной валюте, тогда как задолженность выражается в иностранной валюте. МИГА защищает инвесторов от некоторых из этих рисков, осуществляя страхование убытков, понесенных вследствие невозможности конвертировать местную валюту в иностранную и перевести ее за пределы страны, в которой осуществляются капиталовложения.
В поисках взаимоприемлемого решения МИГА ведет переговоры с властями и инвесторами еще прежде, чем стороны обратятся в суд. Например, в Китае МИГА успешно предотвратило возбуждение исков по ряду проектов в области энергетики, сотрудничая в течение более чем трех лет с властями, в том числе и местными, и с инвесторами.
Портфель проектов МИГА в сфере водоснабжения достаточно ограничен ввиду того, что частные операторы сравнительно недавно начали проявлять интерес к этой отрасли. На настоящий момент МИГА выдало 75,5 млн. долл. США в качестве гарантий по пяти проектам в сфере водоснабжения, в основном связанных с гидроэнергетикой. Один из этих проектов касается обеспечения населения питьевой водой и налаживания канализации в Гуаякиле (Эквадор). Проект, финансирование которого осуществляется за счет займа, предоставленного Межамериканским банком развития, предусматривает реконструкцию и расширение системы водоснабжения этого приморского мегаполиса. МИГА предоставило гарантию в сумме 18 млн. долл. США голландской компании International Water Services B.V. на ее инвестиции в дочернее предприятие в Эквадоре. Страховые гарантии обеспечивают защиту от рисков экспроприации, а также войн или гражданских беспорядков. Застрахована также от неправомерного досрочного истребования гарантия исполнения контракта, предусмотренная договором о концессии сроком на 30 лет и обеспечивающая успешное управление компанией, ее расширение и предоставление услуг по водоснабжению[72].
Выдача концессии произошла в критический момент. Гуаякиль с его двухмиллионным населением является крупнейшим городом страны и ее основным промышленным и деловым центром. Однако в течение многих лет недостаток питьевой воды и канализационных сооружений представлял собой серьезнейшую проблему. Во многих бедных районах эти жизненно важные элементы инфраструктуры полностью отсутствовали, а когда вода подавалась, зачастую она была грязной и непригодной для питья. Следствием этого была высокая степень вероятности возникновения заболеваний, передаваемых через воду. Кроме того, открытые резервуары с водой и отсутствие надежных систем стока привели к появлению водоемов со стоячей водой, ставших очагами размножения комаров – переносчиков малярии и лихорадки денге.
С помощью городских властей концессионерам удалось изменить положение дел. В этом году жители трущоб на острове Тринитариа – всего около 8500 семей или 42 500 человек – смогут воспользоваться системой водоснабжения. Ранее эти жители были вынуждены покупать воду по другую сторону реки или перекачивать ее от соседей с помощью шлангов и насосов. Шланг протягивался от двери к двери, и вода, заполнявшая емкости нуждающихся, обходилась им в три раза дороже водопроводной. Не все имели возможность получить воду с помощью шланга, и им водоснабжения и канализации. Ожидается, что такие проекты будут реализованы в Азии, Восточной Европе и на Ближнем Востоке.
Б) Проекты в горнодобывающей промышленности и развитие общин
Веками природные ресурсы являлись ценнейшим капиталом для стран, стремящихся развивать свою экономику. Рациональное использование природных ресурсов собственными силами либо путем предоставления лицензий и концессий иностранным компаниям может дать развивающимся странам возможность сократить масштабы бедности и стимулировать экономический рост. Горнодобывающая промышленность сыграла важную роль на ранних этапах развития многих современных индустриальных государств – Австралии, Канады, США и ЮАР. Во всех этих странах высокие темпы развития были достигнуты за счет экономических импульсов, которые давала успешная разработка национальных природных ресурсов. Однако такого рода усилия в основном сосредотачивались на извлечении сиюминутных экономических выгод и в меньшей степени – на долгосрочной перспективе. В последние годы развивающиеся страны все чаще стремятся более систематически извлекать выгоду из своих природных ресурсов, и в первую очередь это относится к горнодобывающей промышленности[73].
Если прежде правительства довольствовались увеличением занятости, получением платы за лицензии и налоговыми поступлениями, сегодня зачастую они рассчитывают на получение более масштабных преимуществ. Правительства, а вместе с ними и многие прогрессивно мыслящие руководители добывающих компаний в мире понимают, что внимание к таким неосязаемым сторонам функционирования любого горнодобывающего предприятия, как некоммерческие социальные и экологические аспекты, идет во благо не только развитию и ответственной гражданской позиции данной корпорации, но и бизнесу в целом[74].
В 2003 финансовом году представители МИГА посетили места реализации двух крупных проектов, которым в течение последних пяти лет Агентство предоставляло свои гарантии, – рудник Бульянхулу в Танзании, где ведется добыча золота, серебра и меди, и медно-цинковый рудник Антамина в Перу. Представители МИГА имели возможность убедиться, что эти иностранные инвестиции во многом способствовали улучшению положения в странах, где осуществляются проекты. В обоих случаях выгоды для стран, особенно для местных общин, были весьма значительны.
В 2000-2001 финансовых годах МИГА предоставило гарантии на общую сумму 172 млн. долл. США канадской корпорации «Баррик Голд» и консорциуму международных банков, страхуя их соответствующие вложения в акционерный капитал и кредиты (без вхождения в число акционеров) на осуществление проекта горнорудных разработок в Бульянхулу на севере Танзании. Были также привлечены частные страховые компании, осуществившие перестрахование, и канадская корпорация по развитию экспорта Export Development Canada (EDC), которая совместно с МИГА застраховала проект. Целью проекта, реализация которого ведется в танзанийском районе Шиньянга, приблизительно в 30 милях от озера Виктория, является строительство и эксплуатация оснащенных по последнему слову техники шахты и обогатительной фабрики. Работы ведет дочерняя компания корпорации «Баррик» – «Кахама Майнинг Корпорейшн» (КМК)[75].
В) Развитие информационных технологий для стимулирования притока ПИИ
Признавая экономическую выгоду прямых иностранных инвестиций, центральные и местные органы власти в разных странах мира активно добиваются привлечения многонациональных корпоративных инвесторов. Они улучшают инвестиционный климат и применяют такие стимулы, как создание особых экономических зон. Представляющие их интересы посредники в привлечении инвестиций используют сложные маркетинговые технологии для выявления потенциальных инвесторов и ведут целенаправленную работу по установлению контактов с ними. Посредством Интернета и других информационных технологий такие агентства могут получить доступ к инвесторам по всему миру и вести переговоры с ними в онлайновом режиме при гораздо более низких затратах, чем применяя традиционные маркетинговые подходы[76].
Упростив и ускорив ведение дел в других областях международного бизнеса, информационные технологии дают потенциальным инвесторам возможность при оценке зарубежных объектов проводить первоначальный выбор площадки для проведения работ, не выезжая в страны, которые рассматриваются как возможные кандидатуры. Фактически, инвесторы из некоторых высокоразвитых стран, как, например, США, проводят до 80 процентов работ по составлению окончательного списка потенциальных объектов капиталовложений посредством сети Интернет. Благодаря Интернету сотрудник, осуществляющий выбор объектов капиталовложений, получает многообразные статистические и аналитические данные о состоянии страны и товарного рынка непосредственно на своем рабочем месте. Сегодня лучшие веб-сайты, посвященные стимулированию инвестиций, дают возможность получить подробный анализ положения дел в отрасли и на рынке, а также информацию о факторных издержках, наличии и структуре рабочей силы, имеющейся недвижимости и состоянии инфраструктуры – и все это выводится на экран одним нажатием клавиши мыши. Таким образом, географическая удаленность и разница во времени теряют свое значение как препятствия для инвесторов, желающих оценить условия предпринимательской деятельности и возможности вложения капитала в конкретной стране.
Такой виртуальный поиск объектов инвестиций может способствовать выравниванию поля деятельности, поскольку агентства по привлечению инвестиций в развивающихся странах получают возможность рекламировать преимущества ведения бизнеса в своих странах, тогда как ранее они не имели такой возможности. Ведение диалога с потенциальными инвесторами с помощью сети Интернет позволяет посредникам по привлечению инвестиций сразу ответить на вопросы и предоставить любые специальные данные, которые могут затребовать инвесторы[77].
Однако подобная оперативность может создавать и проблемы для посредников по привлечению инвестиций из многих развивающихся стран и стран с переходной экономикой. Поскольку инвестор может без труда сравнить условия в местах потенциальных капиталовложений, прежде чем посетить их, учреждения, в задачу которых входит привлечение иностранных инвестиций, должны предоставлять информацию, достаточную для того, чтобы их странам было уделено нужное внимание в процессе составления окончательного списка.
Однако агентствам в странах с формирующимся рынком часто недостает информационно-технологических ресурсов и квалифицированных сотрудников для того, чтобы эффективно использовать такие технологии для распространения информации и поддержания связей с инвесторами. Некоторые имеющие выход в Интернет посредники по привлечению инвестиций могут испытывать перебои с подключением из-за отсутствия надежной инфраструктуры электросвязи; другие в силу нехватки бюджетных средств и мощностей информационных сетей предлагают сайты с недостоверной или устаревшей информацией.
МИГА оказывает странам, с которыми оно сотрудничает, помощь в использовании выгод телекоммуникационных и информационных технологий по трем направлениям:
Комплекс онлайновых информационных услуг Агентства дает посредникам по привлечению инвестиций возможность установить контакт с возможными иностранными инвесторами по низким ценам.
Инструменты МИГА по содействию наращиванию потенциала и его технические средства, как, например, шаблон веб-сайта IPAworks, дают сотрудничающим с МИГА посредникам по привлечению инвестиций возможность профессионально и экономично поддерживать свое присутствие в сети Интернет.
МИГА помогает своим клиентам отыскивать имеющиеся в Интернете ресурсы, содержащие информацию делового характера и сведения о компаниях, чтобы таким образом повышать свои возможности по целевому выбору инвесторов, разрабатывать адресные маркетинговые обращения к соответствующим корпоративным инвесторам и вести диалог с ними, используя адаптированные для их нужд системы управления отношениями с клиентами (CRM)[78].
Модернизированная технология, лежащая в основе оказываемых МИГА онлайновых услуг, обеспечивает посредникам по привлечению инвестиций и другим организациям, занимающимся привлечением ПИИ (например, агентствам по приватизации, министерствам инфраструктуры) экономически выгодный канал передачи маркетинговой информации соответствующим корпоративным инвесторам. В настоящее время более 60 подобных организаций используют специализированную службу предупреждений на основе электронной почты «Биржи ПИИ» (FDI Xchange), а также службы IPANet и PrivatizationLink, для расширения своего присутствия в сети и установления связи с инвесторами. Эти онлайновые услуги позволяют также всем странам – членам МИГА получать базовую информацию об инвестициях, исходящую от разных поставщиков информации, представляющих как государственный, так и частный сектор[79].
Кроме того, технические специалисты МИГА помогают посредникам по привлечению инвестиций преодолеть информационный разрыв, разделяющий их с иностранными инвесторами, предоставляя им консультации и средства для создания и поддержания присутствия в сети Интернет. Благодаря разработанному МИГА шаблону веб-сайта IPAworks, который представляет собой набор инструментов для распространения инвестиционной информации в онлайновом режиме, посредники по привлечению инвестиций могут воспользоваться всеми техническими знаниями, опытом в наращивании потенциала и дизайнерскими навыками сотрудников МИГА. Этот бесплатно распространяемый пакет программного обеспечения представляет собой комплект адаптируемых к нуждам пользователей шаблонов, посредством которых посредник по привлечению инвестиций может, не имея в своем штате профессионального программиста, поддерживать и постоянно обновлять свой веб-сайт. В настоящее время сайтами, созданными с помощью IPAworks, располагают десять ведомств – клиентов МИГА: Угандийское управление инвестиций, Центр привлечения инвестиций Занзибара, Министерство природных ресурсов итуризма Танзании, Танзанийский инвестиционный центр, Горнорудная палата Ганы, Центр привлечения инвестиций Ганы, Совет по экономическому развитию Камбоджи, Совет по управлению иностранными инвестициями Лаосской НДР, Департамент планирования и инвестиций Вьетнама и Инвестиционный центр Замбии[80].
Разработанная МИГА новая Программа развития информационных систем для инвесторов, финансируемая Фондом Портала развития и правительством Японии, предоставляет посредникам по привлечению инвестиций дополнительную практическую помощь в развитии базы знаний для отраслевого анализа, данные о факторных издержках, сведения об инфраструктуре и логистике, а также информацию делового и юридического характера, необходимую для эффективного удовлетворения потребностей инвесторов в информации. Принято решение о предоставлении первого пакета грантов, и посредники по привлечению инвестиций в Боснии и Герцеговине, Гватемале, Кении, Мальте, Монголии и Турции получат в 2004 финансовом году денежные средства и техническую помощь[81].
Большое значение имеет также активный маркетинг. С помощью Интернета, который дает возможность доступа к широкому спектру ресурсов, содержащих информацию о бизнесе и компаниях, посредники по привлечению инвестиций могут без проблем и без особых затрат проводить анализ деятельности компаний и выявлять наиболее перспективных корпоративных клиентов для осуществления целенаправленного маркетинга. Ресурсы, предоставляемые государственным и частным секторами, дают посреднику по привлечению инвестиций возможность с наименьшими затратами позиционировать свою страну среди конкурентов, определить, в каких отраслях у страны имеются конкурентные преимущества, и проанализировать стратегии ведущих компаний в этой отрасли по расширению своего присутствия на рынке. Посредники по привлечению инвестиций могут получить доступ к таким специальным ресурсам, как кредитный анализ, картотеки органов регулирования рынка ценных бумаг, годовые отчеты, результаты отраслевых исследований и досье газетных материалов, что позволяет им получить целостное представление об основных компаниях, действующих в определенной отрасли, уточнить свои целевые списки и более четко сформулировать свои маркетинговые обращения.
Глава 3. Защита инвестиций как основное направление деятельности агентства по гарантиям инвестиций
3.1. Виды инвестиций, которым предоставляются гарантии
В самой Сеульской конвенции перечень инвестиций, подпадающих под условия страхования от политических рисков, определен в самых общих выражениях таким образом, чтобы предоставить совету директоров Агентства максимальную свободу усмотрения.
В МИГА «автоматично» покрываются гарантиями только прямые инвестиции, включая финансовые инвестиции в виде участия в капитале инвестируемого предприятия.
Под прямыми инвестициями обычно понимаются инвестиции, которые дают возможность инвестору оказывать реальное воздействие на управление инвестируемым предприятием на основе долговременных связей. Прямые инвестиции могут быть реальными, т.е. в материально-вещественном виде, финансовыми — в виде денег, акций и других ценных бумаг в капитале предприятия. Финансовые инвестиции, не рассчитанные на связь с управлением предприятием, но лишь представляющие собой вложение средств в расчете на прибыли для сохранения капитала (портфельные инвестиции), в том числе краткосрочные капиталовложения спекулятивного характера, не рассматриваются как прямые инвестиции[82].
В любом случае в смысле Сеульской конвенции инвестиции, во-первых, должны быть в виде вклада (денежного в натуре, в том числе и в виде нематериальных ценностей, но не в виде услуг); во-вторых, вклад не должен быть краткосрочным; в-третьих и в главных, инвестиция должна носить предпринимательский характер. То есть предполагать определенный предпринимательский риск. Должно быть не просто вложение капитала, но связь с возможными прибылями и убытками от такого вложения.
МИГА страхует также прямые инвестиции, не связанные с долевым участием в уставном капитале, иначе именуемые договорными прямыми инвестициями (contructual direct investments).
Отношения по инвестированию капитала возможны в рамках следующих видов договоров:
1) договоры о разделе продукции;
2) договоры о разделе прибыли;
3) договоры о доверительном управлении предприятием;
4) договоры франчайзинга;
5) лицензионные договоры;
6) договоры подряда на строительство «под ключ»;
7) договоры операционного лизинга[83].
Чтобы быть застрахованными МИГА, инвестиции должны отвечать следующим дополнительным требованиям, а именно:
а) быть экономически обоснованными и вносить вклад в развитие принимающей страны;
б) соответствовать законам и правилам принимающей страны;
в) соответствовать провозглашенным целям и приоритетам развития принимающей страны.
Включение таких дополнительных требований в Конвенцию некоторые специалисты объясняют тем прагматичным соображением, что инвестиции, не способствующие экономическому развитию принимающей страны, в большей степени подвержены опасности репрессивных мер со стороны правительства этой страны[84].
Другим важным предварительным условием страхования инвестиций в МИГА является одобрение принимающим правительством страхования по установленным для покрытия рискам, т.е. развивающееся государство должно выразить свое согласие на заключение инвестором договора страхования с Агентством и согласиться с перечнем рисков, в отношении которых предоставляется в данном конкретном случае страхование.
В Конвенции предусматривается покрытие по трем общепризнанным категориям некоммерческих рисков: риск, связанный с переводом валют, возникающий в результате ограничений и задержек со стороны принимающего правительства в конвертировании и переводе полученной инвестором местной валюты, экспроприацию и риск войны и гражданских беспорядков. К этим трем традиционно покрываемым рискам в Конвенции добавляется риск нарушения договорного обязательства, взятого принимающим правительством по отношению к инвестору, или отказа от такого обязательства при ограничительных условиях, упомянутых в пункте 15 ниже (статья 11 «a»)[85].
Рассмотрим эти риски подробнее.
В соответствии со ст. 14 Сеульской конвенции подпадают под гарантии инвестиции при условии их вложения только в развивающиеся страны — члены Конвенции. В пп. (i) п. (а) ст. 11 к покрываемым рискам отнесены подпадающие под гарантии капиталовложения на случай убытка в результате перевода валюты. Под риском неконвертируемости валюты понимается невозможность конвертации капитала или прибыли в твердую валюту вследствие либо принятого национальным правительством решения о блокаде вывоза капитала, либо установленного им неблагоприятного или дискриминационного обменного курса. Однако страховое покрытие не распространяется на девальвацию национальной валюты или рыночное колебание курса, поскольку эти потери — следствие спекулятивного риска, а сам по себе этот риск может принести не только потери, но и прибыль[86].
К данной категории рисков отнесено любое введение по инициативе принимающего правительства ограничений на перевод за пределы принимающей страны ее валюты в свободно используемую валюту или другую валюту, приемлемую для владельца гарантии, включая отсутствие действий принимающего правительства в течение разумного периода времени по заявлению, поданному этим владельцем на такой перевод.
В анализируемой статье Конвенции предусмотрен охват всех форм новых прямых ограничений, включая добавление к существующим ограничениям, а также косвенные и скрытые ограничения, независимо от того, вводятся ли они юридически или фактически. Ограничение должно вводиться «по инициативе принимающего правительства», причем такая формулировка должна охватывать ограничения, вводимые государственными учреждениями и другими государственными органами принимающей страны.
Это положение должно также включать бездействие принимающего правительства «в течение разумного периода времени» по заявлению инвестора на перевод валюты. В нем не уточняется конкретный период, но предполагается, что он должен быть указан в правилах и положениях, которые издаст Совет директоров, и конкретно будет определен в договоре о гарантии[87].
При определении понятия «разумный период» Агентство должно будет соотносить заинтересованность инвестора в оперативном переводе валюты с тем фактом, что некоторые задержки при прохождении заявления через правительственные органы могут быть оправданы[88].
В договоре страхования указывается валюта, конвертация в которую гарантируется Агентством, а также обменная ставка, на базе которой будет определяться размер страховой выплаты, — официальная, одна из нескольких официальных или рыночная ставка, действующая в принимающей стране на день отказа в конвертации или переводе. В случае существования в принимающей стране нескольких обменных ставок за основу берется та, которая применялась к инвестициям на момент заключения договора страхования. Предварительным условием осуществления страховой выплаты является передача инвестором своих прав на местную валюту Агентству или депонирование ее на счет Агентства либо назначенного им лица. Следовательно, если инвестор лишен возможности свободно распоряжаться валютой страны-реципиента инвестиций по причине, например, «замораживания» средств на его счетах, он может требовать не страхового возмещения за валютный риск, а возмещения за экспроприацию.
Включение в договор страхования риска «экспроприации или национализации» инвестиций предполагает предоставить инвестору страховую защиту в случаях, когда подобные действия осуществлены национальным правительством без выплаты предусмотренной компенсации.
В зависимости от перечисленных факторов в объем страхового покрытия могут входить следующие риски:
— изменения в валютном законодательстве, которые могли бы препятствовать инвесторам осуществлять деятельность согласно ранее обусловленной программе;
— изменения в валютном законодательстве, которые препятствовали бы переводу дивидендов иностранным инвесторам;
— принятие нормативных актов, которые препятствовали бы инвесторам использовать инвестированные средства и возможный доход от них для последующего инвестирования;
— национализация предприятий, созданных с участием иностранных инвесторов, или экспроприация их активов в результате предпринятых государством изменений в экономике или политике;
— принятие законодательства, которое лишало бы права владения землей, принадлежащей предприятию;
— принятие законодательства, позволяющего полностью или частично конфисковать продукцию предприятия, в которое вложены иностранные инвестиции;
— принятие законодательства в области налогообложения, которое препятствовало бы дальнейшему капиталовложению или прибыльному ведению дела;
— принятие нормативных актов, устанавливающих запрет для предприятий, в которых доминируют иностранные инвесторы, принимать участие в биржевых сделках;
— принятие законодательства, которое ущемляло бы финансовое и любое другое положение иностранных инвесторов по сравнению с первоначальными предпосылками;
— принятие нормативных актов, ущемляющих право инвесторов входить в руководящие органы предприятий, в которые инвесторы вложили соответствующие средства;
— внесение изменений в арбитражную практику;
— военные действия, гражданские волнения и социальные беспорядки, повлекшие за собой причинение ущерба имущественным интересам инвестора.
Данный перечень возможных рисков может быть дополнен, исходя из особенностей политической и экономической обстановки[89].
Арбитражная практика по страхованию от риска неконвертируемости валюты в рамках МИГА пока отсутствует. Интересный пример приведен В.В. Силкиным: «В решении Американской арбитражной ассоциации по делу между Philip Morris International Finance Corporation и OPIC от 3 декабря 1987 г. истцу было отказано в иске, основанном на том, что Центральный банк Доминиканской Республики отказался проконвертировать причитавшиеся истцу дивиденды по официальной обменной ставке. Решение обосновывалось тем, что на момент отказа в конвертации в Доминиканской Республике существовала свободная рыночная ставка, по которой истец вполне мог проконвертировать и репатриировать в США свои дивиденды. Решение ЦБ Доминиканской Республики о сужении круга случаев применения официальной обменной ставки, под которые попали дивиденды истца, было признано «законным осуществлением суверенной власти», ведущим к девальвации национальной валюты, а вовсе не ограничением на ее конвертацию и перевод, и поскольку страховая программа OPIC также исключала девальвацию, страховой риск неконвертируемости валют был признан ненаступившим»[90].
В п. (b) ст. 11 Конвенции отмечено, что по совместному заявлению инвестора и принимающей страны Совет директоров квалифицированным большинством голосов может утвердить расширение сферы охвата настоящей статьи на конкретные некоммерческие риски помимо тех, которые указаны выше в п. (а), но ни при каком случае не на риск девальвации или обесценивания валюты. Следовательно, речь здесь идет именно об объективной невозможности конвертации вследствие валютных ограничений, введенных страной-реципиентом инвестиций, а не о девальвации местной валюты (последнее не является политическим риском по положениям Конвенции).
Как отмечают Е.Г. Пащенко и В.В. Силкин, в самой Конвенции перечень инвестиций, подпадающих под условия страхования от политических рисков, определен в самых общих выражениях, что предоставляет Совету директоров Агентства максимальную свободу усмотрения[91]. Так, п. (а) ст. 12 Конвенции гласит: «Инвестиции, подпадающие под гарантии, включают акционерное участие… а также такие формы прямых капиталовложений, которые могут быть определены Советом директоров».
Отношения по инвестированию капитала возможны в рамках определенных видов договоров (договоры о разделе продукции, лицензионные договоры и т.д.). Чтобы договор подпадал под отношения по инвестированию капитала, необходимо установить зависимость вознаграждения стороны, осуществляющей характерное для договора исполнение, от продукции, доходов или прибылей, полученных предприятием, которому предназначалось его предоставление[92].
Чтобы быть застрахованными, инвестиции должны отвечать следующим дополнительным требованиям:
(i) экономическая обоснованность капиталовложения и его вклад в развитие принимающей страны;
(ii) соответствие капиталовложений законам и правилам принимающей страны;
(iii) соответствие капиталовложений провозглашенным целям и приоритетам развития принимающей страны;
(iv) существование условий для капиталовложений в принимающей стране, включая наличие справедливого и равного подхода к капиталовложениям и правовой защиты для него.
Первый пункт означает риск неконвертируемости валюты принимающего государства и риск непереводимости за границу местной валюты (если она конвертируется) или иностранной валюты, в которую конвертируется национальная. Неслучайно этот риск вынесен на первое место. Если национализация представляет собой чрезвычайную ситуацию, то гарантия переводов инвестиционных доходов связана с повседневной инвестиционной деятельностью. Страхование распространяется на суммы в валюте, полученные в виде дохода в ходе осуществления инвестиционной деятельности или выручки от ее ликвидации, при этом важнейшим условием является объективная невозможность конвертации вследствие валютных ограничений, введенных страной-реципиентом, а речь не идет о девальвации национальной валюты[93].
Арбитражная практика по страхованию от риска неконвертируемости валюты в рамках МИГА пока отсутствует.
МИГА предоставляет страхование от экспроприации и от других принудительных, в том числе скрытых, «ползучих» мер по изъятию иностранной собственности[94]. Страховым случаем могут быть не только меры государственных органов принимающей страны, лишающие прав инвестора на его собственность, но и ограничивающие инвестиционную деятельность. Например, в случае с инвестициями путем вклада в акционерный капитал права инвестора состоят в праве на дивиденды, на участие в управлении предприятием, распоряжение принадлежащими ему акциями. «Общие условия страхования» предусматривают, что лишение права собственности на акции, права получать дивиденды, запрет на распоряжение акциями или использование права голоса по ним представляет собой меру экспроприационного характера (п. 8.2. (а), (с)) Общих условий.
Следующий вид страхования — от риска нарушения договора — направлен на защиту иностранного инвестора, который находится в договорных отношениях с государством-реципиентом в лице его правительства или его отдельного органа, включая орган местного самоуправления. В практике Агентства известны случаи страхования от нарушения концессионных договоров, соглашений об экономическом развитии, соглашений, устанавливающих ставки налогов или роялти, договоры купли-продажи в отношении вложений в инвестиционный проект или, наоборот[95].
Включение таких дополнительных требований в Конвенцию некоторые специалисты объясняют тем прагматичным соображением, что инвестиции, не способствующие экономическому развитию принимающей страны, в большей степени подвержены опасности репрессивных мер со стороны правительства этой страны[96]. Другим важным предварительным условием страхования инвестиций в МИГА является одобрение принимающим правительством страхования по установленным для покрытия рискам, то есть развивающееся государство должно выразить свое согласие на заключение инвестором договора страхования с Агентством и согласиться с тем перечнем рисков, в отношении которых предоставляется в данном конкретном случае страхование. Этим объясняется факт того, что в России количество инвестиционных проектов, застрахованных в МИГА, незначительно.
Следует иметь в виду, что перенесение проблем защиты иностранных инвестиций путем суброгации на уровень международно-публичных отношений само по себе не снимает проблемы, а только изменяет ее правовую сущность. А сущность правоотношений в сфере иностранных инвестиций состоит в создании правовых условий и гарантий инвесторам собственникам, а также в определении соответствующих организационно-правовых форм инвестирования одновременно на двух уровнях: публично-правовом и частноправовом. Основу международного инвестиционного права составляет совокупность международно-правовых национально-правовых норм, регламентирующих отношения между различными участниками инвестиционного проекта. В случае суброгации в сфере международного публичного права возникает новая проблема — разрешение спора между МИГА и государством-членом этой международной универсальной организации в силу перехода к ней требований на основе переуступки. При этом, хотя сторонами в инвестиционном споре выступают равноправные субъекты международного права, государство и межправительственная международная организация, существо заявленного требования носит чисто коммерческий характер. Данная проблема Сеульской конвенцией решается следующим образом. Когда МИГА выступает в качестве суброгата, то есть лица, к которому переходят права требования в силу суброгации, участники спора вправе договориться о порядке разрешения такого спора, но при условии, что этот порядок не будет отличаться от порядка разрешения споров, предусмотренного в Приложении II Конвенции, а также при условии, что достигнутое по этому вопросу соглашение будет одобрено Правлением МИГА. При этом положительное решение достигается наличием квалифицированного большинства голосов, то есть не менее 2/3 голосующих членов МИГА, представляющих не менее 55% долей участия в уставном фонде МИГА в соответствии со ст. 3 Сеульской конвенции[97].
Арбитражная практика по страхованию от риска неконвертируемости валюты в рамках МИГА пока отсутствует. В этой связи представляет интерес арбитражная практика ОПИК в данном вопросе, поскольку позволяет определить критерии разграничения случаев введения валютных ограничений и случаев девальвации валюты, от которых национальные агентства, равно как и МИГА, не страхуют. Так, в решении Американской арбитражной ассоциации по делу между Philip Morris International Finance Corporation и ОПИК от 3 декабря 1987 г.[98]  истцу было отказано в иске, основанном на том, что Центральный банк Доминиканской Республики отказался проконвертировать причитавшиеся истцу дивиденды по официальной обменной ставке. Решение обосновывалось тем, что на момент отказа в конвертации в Доминиканской Республике существовала свободная рыночная ставка, по которой истец вполне мог проконвертировать и репатриировать в США свои дивиденды. Решение Центрального банка Доминиканской Республики о сужении круга случаев применения официальной обменной ставки, под которые попали и дивиденды истца, было признано «законным осуществлением суверенной власти», ведущим к девальвации национальной валюты, а вовсе не ограничением на ее конвертацию и перевод, и поскольку страховая программа ОПИК также исключала девальвацию, страховой риск неконвертируемости валюты был признан не наступившим[99].
Определение риска экспроприации и аналогичных с ней мер сформулировано достаточно широко как в Конвенции, так и в ОР, чтобы включить не только прямое лишение права частной собственности на имущество посредством законодательного акта о национализации и передачи титула собственности государству, но и такие действия или бездействие правительства, которые делают бесполезными права инвестора в отношении его инвестиций (права собственника, акционера, кредитора).
В отличие от национальных страховых программ Конвенция не предусматривает, что возмещению подлежат только полностью утраченные инвестиции[100]. Однако, если ущерб инвестору причинен мерами, препятствующими ему осуществлять его права в отношении инвестиций, или мерами, приведшими к сужению операций или снижению доходности инвестиционного проекта, то страховое возмещение выплачивается только в случае полной утраты инвестиций. Инвестиции считаются полностью утраченными, если инвестор в течение 365 дней подряд лишен возможности осуществлять свои основные права в отношении капиталовложения или если осуществление инвестиционного проекта в результате экспроприационных мер прекращается на тот же срок. Во всех остальных случаях вопрос о страховании ущерба в полном объеме или частично решает Агентство в каждом конкретном случае[101].
Включение дополнительных требований объясняется тем, что инвестиции, не способствующие экономическому развитию принимающей страны, в большей степени подвержены опасности применения репрессивных мер со стороны правительства этой страны.
3.2. Порядок предоставления гарантий
При наступлении страхового случая возникает обязанность страхов­щика от политических рисков выплатить страховое возмещение. Размер страхового возмещения определяется указанной в договоре страхования страховой суммой, т.е. суммой, в пределах которой страховщик прини­мает на себя обязательства осуществить страховую выплату при наступ­лении страхового случая.
Сама Конвенция ограничивается указанием на то, что Агентство не обеспечивает возмещения в случае полкой потери подпадающих под страхование инвестиций (ст. 16 Конвенции) в отношении же подроб­ностей ст. 16 отсылает к условиям конкретных договоров страхования, которые должны заключаться на основе нормальных документов Агент­ства, принимаемых Советом Директоров (т.е. преимущественно на основе «Правил текущей деятельности» Конвенция также уполномо­чивает Агентство устанавливать совокупные суммы условных обяза­тельств (т.е. максимальный совокупный размер страховых сумм) по договорам страхования в отношении инвесторов каждого отдельного государства-члена (ст. 22b (i) Конвенции), в отношении отдельных проектов, отдельных принимающих стран и видов капиталовложений или рисков (ст. 22 (ii) Конвенции)[102].
В настоящее время Советом Директоров МИГА установлено, что предельный размер страховой суммы в отношении отдельного инвести­ционного проекта, вне зависимости от числа инвесторов-страхователей и форм инвестиций, не может превышать 50 млн. долларов США. В большинстве случаев это означает, что по договору страхования инвес­тиций страховая сумма не может превышать 50 млн. долларов, если данный инвестиционный проект осуществляет только один инвестор, подпадающий под условия страховавши в Агентстве. Если же таких инвесторов несколько, то вышеуказанному предельному размеру выпла­ты страхового возмещения должна соответствовать совокупная страхо­вая сумма по всем таким договорам, заключенным с Агентством в отношении данного проекта. Для проектов, страхуемых совместно с другими страховщиками от политических рисков, из данного правила делается исключение (в отношении Российской Федерации примером такого рода является страхование инвестиций «Cadbury Russia LTD» совместно с Департаментом гарантий экспортных кредитов (Великоб­ритания) на общую страховую сумму 65,3 млн. долларов США)[103].
Как устанавливает п.2.09 ОР, инвестиции не страхуются на их полную стоимость, и не менее чем 10% стоимости инвестиций должны оставаться на риске инвестора, Иными словами, страховая сумма не может ни при каких обстоятельствах превысить 90% стоимости инвес­тиций. Равным образом и при выплате страхового возмещения размер компенсации должен относиться к размеру убытка в той же пропорции, что и размер застрахованных инвестиций к общему размеру инвестиций, т.е. возмещается максимум 90% (см. ст. 3 Типового договора: «При соблюдении условий настоящего договора и в обмен на страховые премии, подлежащие уплате в соответствии со ст. 7, МИГА обязуется компенсировать страхователю _____ процентов от суммы любого убытка, понесенного страхователем во время действия договора страхования в отношении застрахованных инвести­ций или выручки от них»)[104].
При этом следует отметить, что условия договора страхования прямо запрещают инвестору страховать не покрываемую страхованием часть инвестиций (возможно страхование этой части инвестиций от несчаст­ных случаев, но не политических рисков). Тем самым используемая МИГА пропорциональная система ответственности стимулирует инвес­тора принимать все возможные действия для предотвращения и мини­мизации ущерба его инвестициям.
Размер страховой суммы не ограничивается только суммой первона­чальных инвестиций. По желанию инвестора в страховую сумму могут быть включены дополнительные вложения в тот же проект (в том числе и реинвестированная прибыль), если они отвечают критерию «новизны» инвестиций, т.е. направлены на модернизацию, расширение, рекон­струкцию действующего предприятия. Поэтому в договорах МИГА предусматривается т.н. резервная страховая сумма (standby guarantee amount), в пределах которой инвестор может ежегодно требовать от МИГА включения «в текущую страховую сумму» («current guarantee amount») дополнительных инвестиций, осуществленных им в предыду­щем финансовом году или предполагаемых к осуществлению в следую­щем. Обычно размер резервной суммы не может превышать 100% суммы первоначальных инвестиций (п. 2.12 ОР), максимальным же пределом та настоящее время являются (в отношении инвестиций» связанных с долевым участием в уставном капитале) 450% стоимости первоначаль­ных инвестиций[105].
Иными словами, при инвестициях в уставный капитал страховая сумма равна 90% стоимости первоначальных инвестиций плюс стои­мость дополнительных капиталовложений и реинвестиций, которая не должна превышать 450% стоимости первоначальных инвестиций.
В случае инвестиций, не связанных с участием в уставном капитале, стоимость инвестиций, от которых рассчитывается страховая сумма, включает в себя любые фиксированные суммы вознаграждения иди роялти, причитающиеся инвестору, плюс стоимость доли продукции, доходов или прибылей инвестиционного проекта, на которые имеет право инвестор, причем обе суммы должны быть надлежаще выверены, чтобы данная оценка была сравнима с используемой при оценке вкладов в уставной капитал (п. 2.08 ОР)[106].
При страховании инвестиций в виде займов или гарантий по займу страховая сумма равняется 90% основного долга по займу плюс процен­ты, начисленные на сумму займа за весь его срок (но не более 135% от основного долга, согласно п. 2.07 ОР). В любом случае максимальный размер страховой суммы не может превышать 50 млн. долларов США (включая и резервную сумму).
При наступлении страхового случая инвестор должен заявить Агент­ству претензию. Претензия может быть заявлена не позднее 3 лет после наступления страхового случая.
При введении валютных ограничений инвестор получит компенсацию в размере 90% денежных средств, в конвертации и/или переводе которых было отказано (компенсация будет выплачена в валюте дого­вора страхования по официальному обменному курсу, действовавшему в принимающей стране на день причинения ущерба). При национали­зации компенсация составит 90% стоимости имущества («Общие усло­вия страхования» устанавливают как общее правило балансовую стоимость непосредственно перед причинением ущерба инвестициям) инвестора, которого он лишается в результате акта национализации (если инвестиции осуществлялись в форме займа или гарантии по займу, то возмещение составит 90% от суммы основного дана и процентов, начисленных на день оплаты претензии — п. 4,11 ОР)[107].
При нарушении договора компенсация равна 90% от суммы прямых убытков, причиненных нарушением договора, а при причинении ущерба в результате войны и гражданских беспорядков — 90% от стоимости уничтоженных, поврежденных или расхищенных активов.
Из компенсации вычитается остаточная стоимость любых активов, принимавшихся в расчет при определении размера страхового возмеще­ния, а также любая компенсация, полученная инвестором из других источников (например, от принимающего правительства).
Осуществлению выплаты страховой валюты при наступлении страхового случая сопутствует суброгация, т.е. переход к страховщику прав требований, имеющихся у страхователя к причинителю ущерба. Применение этого института к страхованию инвестиций от политических рисков осложнено тем, что ответчиком выступает суверенное государство, обладающее судебным иммунитетом[108].
Преимущества МИГА как многосторонней международной организации состоит в том, что все его государства-члены, являясь участниками Конвенции, приняли на себя обязательство признавать права Агентства, приобретаемые по суброгации. Пункт (а) ст. 18 Конвенции гласит: «После выплаты или согласия на выплату компенсации владельцу гарантии Агентству уступаются права или требования, связанные с гарантированным капиталовложением, которые могут быть у владельца гарантии в отношении принимающей страны или иных должников. В договоре о гарантии предусматриваются условия такой цессии». Далее в п. (b) этой же статьи указано: «Права Агентства по пункту (а) выше признаются всеми членами».
Признание суброгации, закрепленное в п. (b) ст. 18 Конвенции, означает обязанность принимающего государства выплатить МИГА компенсацию как правопреемнику инвестора[109].
Следует иметь в виду, что перенесение проблем защиты иностранных инвестиций путем суброгации на уровень международно-публичных отношений само по себе не снимает проблему, а только изменяет ее правовую сущность. А сущность правоотношений в сфере иностранных инвестиций состоит в создании правовых условий и гарантий инвесторам-собственникам, а также в определении соответствующих организационно-правовых форм инвестирования одновременно на двух уровнях: публично-правовом и частноправовом. Основу международного инвестиционного права составляет совокупность международно-правовых и национально-правовых норм, регламентирующих отношения между различными участниками инвестиционного проекта. В случае суброгации в сфере международного публичного права возникает новая проблема — разрешение спора между МИГА и государством — членом этой международной универсальной организации в силу перехода к ней требований на основе переуступки. При этом хотя сторонами в инвестиционном споре выступают равноправные субъекты международного права, государство и межправительственная международная организация, существо заявленного требования носит чисто коммерческий характер. Данная проблема Сеульской конвенцией решается следующим образом. Когда МИГА выступает в качестве суброгата, т.е. лица, к которому переходят права требования в силу суброгации, участники спора вправе договориться о порядке разрешения такого спора, но при условии, что этот порядок не будет отличаться от порядка разрешения споров, предусмотренного в Приложении II к Конвенции, а также при условии, что достигнутое по этому вопросу соглашение будет одобрено Правлением МИГА. При этом положительное решение достигается наличием квалифицированного большинства голосов, т.е. не менее 2/3 голосующих членов МИГА, представляющих не менее 55% долей участия в его уставном фонде в соответствии со ст. 3 Сеульской конвенции[110].
Завершая анализ данной Конвенции, необходимо отметить, что использование термина «гарантия» в названии МИГА, равно как и в нормативных документах, регулирующих эту деятельность, не должно вводить в заблуждение — в данном случае этот термин отождествляется со страхованием, а не с гарантией как таковой. Термины guarantee (гарантия) и insurance (страхование) применительно к проблематике международного страхования инвестиций рассматриваются как синонимы.
Хотелось бы также отметить, что страхование политических рисков крайне проблематично, ибо их наступление может повлечь за собой катастрофический, опустошительный ущерб. Действительно, наступление такого политического риска, как изменение режима конвертируемости внутренней валюты и вывоза прибыли, окажет влияние на все производственные инвестиции и, с точки зрения страховщика, будет носить катастрофический характер. Из-за непредсказуемости политических рисков, невозможности математической вероятности наступления страховых случаев их страхование проводится чрезвычайно редко.
В обычном договоре страхования этот перечень рисков, как правило, относится к так называемой форс-мажорной оговорке, согласно которой нанесение ущерба имущественным интересам страхователя при наступлении перечисленных форс-мажорных событий не влечет за собой возникновения обязанности страховщика компенсировать такой ущерб.
Тем не менее страхование инвестиций как одно из направлений деятельности международной организации необходимо рассматривать в качестве одного из важнейших факторов, обеспечивающих реальность прав, и как средство охраны права собственности иностранных инвесторов.
В целом можно сказать, что создание М ИГА стало большим шагом в развитии страхования инвестиций от политических рисков. Благодаря Сеульской Конвенции инвесторы из страны участников Конвенции, в которых отсутствуют государственные агентства по страхованию инвес­тиций, или из стран, где такие агентства имеют ограниченные возмож­ности (т.е. преимущественно инвесторы из развивающихся стран), получили возможность застраховать от политических рисков свои ин­вестиции. Вместе с тем офаничение максимального размера страховой суммы 50 млн. долларов по каждому инвестиционному проекту, застра­хованному Агентством самостоятельно, не дает основании для преувеличения роли Агентства в развитии инвестиционных потоков в послед­ние десять лет.
3.3. Взаимодействие с национальными и частными организациями.
Выстраивание партнерских отношений – один из руководящих принципов деятельности МИГА. В этом году МИГА продолжало сотрудничать с другими национальными страховыми организациями, государственными ведомствами и международными организациями по следующим направлениям: обеспечение взаимодополняемости услуг и подходов, наращивание совокупного потенциала отрасли страхования от политических рисков, поощрение страховщиков к продвижению на новые рынки, где они вряд ли решились бы действовать в одиночку[111].
Агентство призвано дополнять национальные и региональные программы, а не конкурировать с ними (статья 19). Предполагается, следовательно, что оно призвано уделять основное внимание предоставлению гарантий под капиталовложения из стран — членов, не имеющих национальной программы (главным образом, развивающихся стран — членов, являющихся экспортерами капитала), совместному с национальными и региональными агентствами гарантированию капиталовложений, предоставлению перестрахования для национальных и региональных агентств, гарантированию капиталовложений, которые не отвечают условиям гарантий по конкретной национальной или региональной программе, несмотря на их обоснованность и содействие развитию, и гарантированию капиталовложений, финансируемых инвесторами из разных стран — членов. В целях сокращения своих непроизводительных расходов и повышения эффективности Агентство может использовать административную поддержку национальных или региональных структур и может вступать с ними в соответствующие договоренности о сотрудничестве (статья 19). Например, национальные административные учреждения могут оказывать помощь в рассмотрении заявок местных инвесторов на получение многосторонних гарантий и любых связанных с ними требований. Тем самым должна быть сокращена потенциальная потребность Агентства в создании отделений за пределами своих центральных учреждений. При этом остается очевидным, что Агентство должно опираться на свою собственную оценку риска и оставлять за собой принятие решений о предоставлении гарантий и платежах по требованиям[112].
В статье 19 дается определение учреждений, с которыми Агентство может сотрудничать в этой области, как национальных структур членов и региональных структур, «большая часть капитала которых принадлежит членам, осуществляющим деятельность, аналогичную деятельности Агентства». Эта формулировка включает любое агентство, которое предоставляет под капиталовложения гарантии от некоммерческих рисков или содействует расширению частных капиталовложений в развивающиеся страны. В результате Агентство может сотрудничать с несколькими учреждениями в одной и той же стране. Следует отметить, что сотрудничество между национальной структурой и Агентством не означает, что эта структура автоматически становится каналом связи между страной — членом и Агентством по статье 38. В этом положении содержится требование о том, чтобы каждый член назначал соответствующую инстанцию, с которой Агентство может поддерживать связь по любому возникшему в отношении настоящей Конвенции вопросу[113].
Агентство может сотрудничать с частными страховщиками политического риска с целью улучшения своих собственных операций и привлечения таких страховщиков к предоставлению страхования от политического риска в развивающихся странах — членах Агентства на условиях, аналогичных тем, которые применяются Агентством (статья 21 «a»). Например, для достижения первой из этих целей частные страховые компании могут оказывать содействие в маркетинге программы Агентства. В отношении второй цели предполагается, что Агентство будет играть роль катализатора в мобилизации частного страхового потенциала, например, путем заключения договоренностей о совместном страховании с частными страховщиками. В частности, Агентство будет стремиться предоставлять гарантии под капиталовложения, под которые частными страховщиками не предоставляется аналогичное покрытие на разумных условиях[114].
В статьях 19 — 21 Сеульской Конвенции ставится задача установить статус Агентства как органа, предназначенного для сотрудничества как с государственными, так и с частными страховщиками политического риска и повышения эффективности и результативности их работы. Конкретные условия сотрудничества будут зависеть от административной структуры и положения на страховом рынке в конкретной стране. В некоторых странах правительства играют определенную роль в координации государственной и частной страховой деятельности, и в статье 38 «a» содержится требование о том, чтобы Агентство по просьбе стран — членов проводило с ними консультации по вопросам, охваченным в статьях 19 — 21. Эти вопросы включают дополнительную роль Агентства в разработке его собственных гарантийных операций, совместного страхования, перестрахования, спонсорских операций и административного сотрудничества. В уместных случаях Агентство может заключать генеральное соглашение с правительством страны — члена, обеспечивающее основу для сотрудничества Агентства с государственными и частными страховщиками в этой стране.
В статьях 20 и 21 «a» Конвенции Агентству разрешается предоставлять перестрахование для учреждений стран — членов, занимающихся инвестиционными гарантиями, региональным агентствам по инвестиционным гарантиям (в настоящее время единственным примером такого агентства является Межарабская корпорация по гарантиям инвестиций) и частным страховщикам в странах — членах. Как указано в пункте 31 настоящего Комментария, договоренности Агентства с частными страховщиками, включая договоренности о перестраховании, направлены на привлечение их к предоставлению инвесторам гарантий на условиях, аналогичных тем, которые применяются Агентством. Предполагается, что перестрахование позволит диверсифицировать собственный портфель рисков Агентства, а также портфель структуры, которой предоставлено перестрахование. Это также должно позволить структуре, которой предоставлено перестрахование, расширить свои операции[115].
Следует подчеркнуть, что предоставляемое Агентством перестрахование всегда должно быть связано с «конкретным капиталовложением». Тем самым предполагается исключить перестрахование части портфелей риска основных страховщиков (обычно именуемое договорным перестрахованием). Следует также отметить, что операции перестрахования должны занимать только заранее установленную часть общих операций Агентства. В этих целях в статье 20 «a» предусматриваются максимальные суммы, которые время от времени устанавливаются квалифицированным большинством голосов Совета директоров. В случае, когда капиталовложения завершены более чем за один год до получения Агентством заявки на перестрахование, в Конвенции устанавливается первоначальная предельная сумма в размере десяти процентов от общей гарантии, которую Агентство может предоставить за счет собственных средств, т.е. не привлекая спонсоров. Эти предельные суммы применяются к перестрахованию как государственных структур, так и частных страховщиков. Они могут быть изменены квалифицированным большинством голосов Совета директоров, когда это будет сочтено разумным[116].
Условия, определяющие возможность предоставления гарантии в отношении рисков, капиталовложения, инвестора и принимающей страны, применимые к гарантиям Агентства, будут применяться к капиталовложениям, по которым предоставляется перестрахование; по техническим причинам капиталовложения, по которым предоставлено перестрахование, не обязательно должны производиться после подачи заявления на перестрахование (статья 20 «a»).
В статье 20 «c» предусматривается обеспечить, насколько это возможно, такую структуру договоренностей о перестраховании, при которой Агентство или подписавшая договор о перестраховании структура имели бы права цессии и арбитража, эквивалентные таким правам, которые имело бы Агентство, если бы оно было основным гарантом. Однако права Агентства в качестве цессионария не могут быть осуществлены без предварительного согласия принимающей страны на перестрахование Агентством (статья 20 «c»). В некоторых случаях уступка Агентству прав подписавшей договор о перестраховании структуры может оказаться неосуществимой. В других случаях может быть целесообразно, чтобы Агентство позволило подписавшей договор о перестраховании структуре обеспечить выполнение переданных Агентству по цессии прав в качестве его агента. В статье 20 «c» содержится требование о том, чтобы в договорах о перестраховании предусматривалось положение с требованием к подписавшей договор о перестраховании структуре должным образом прибегать к средствам компенсации ущерба.
По статье 21 «b» Агентство может обеспечивать перестрахование любой предоставленной им гарантии, используя государственных или частных страховщиков. Такое перестрахование должно позволить ему обеспечить дальнейшую диверсификацию своего портфеля рисков. Предполагается, что оно будет использовать эти полномочия только в случаях, когда перестрахование может быть обеспечено на соответствующих условиях и при разумных расходах.
Заключение
МИГА, также МАИГ — Многостороннее агентство по инвестиционным гарантиям (англ. MIGA — Multilateral Investment Guarantee Agensy) — одно из автономных международных учреждений, которое, наряду с Международной финансовой корпорацией (МФК), Международным центром по урегулированию инвестиционных споров (МЦУИС) и самим Всемирным банком входит в Группу организаций Всемирного банка, являющуюся специализированным учреждением Организации Объединённых Наций. Целью МИГА является содействие направлению прямых иностранных инвестиций в развивающиеся страны, страхование и предоставление гарантий частным инвесторам, а также оказание консультационных и информационных услуг.
МИГА основано в 1988 году. Оно содержится на взносы стран-участниц. В настоящее время (по сост. на 1 сентября 2008 г.) в МИГА представлена 172 страна, в том числе Российская Федерация. Уставный капитал МИГА превышает 1 млрд долл. США. Конвенция об учреждении МИГА подписана в Сеуле 11 октября 1985 г. Штаб-квартира МИГА находится также в Вашингтоне.
Правовой статус Агентства весьма своеобразен. С одной стороны, это международная межправительственная организация, обладающая юридической правосубъектностью, с привилегиями и иммунитетом, присущим субъекту международного права. Например, МИГА пользуется судебным иммунитетом против исков, возбужденных против него государствами-членами или от их имени, а также по вопросам персонала, а его имущество — иммунитетом от предварительного обеспечения иска. Активы Агентства не подлежат реквизиции, конфискации, экспроприации или какой-либо иной форме ареста по решению исполнительных или законодательных органов того или иного государства. Его архивы неприкосновенны, имущество, доходы и операции освобождаются от любых налогов и таможенных пошлин. Иммунитет высших должностных лиц Агентства приравнен к дипломатическому.
Но в то же время основной предмет деятельности МИГА — страхование инвестиций от политических рисков — носит чисто коммерческий характер. Поэтому она обладает признаками, характерными для коммерческой организации. Прежде всего это выражается в том, что оно располагает акционерным капиталом. Первоначальный капитал Агентства составляет 1 млрд. дол., а специальных прав заимствования 1082 млн. дол. США. По своим страховым обязательствам МИГА несет самостоятельную имущественную ответственность перед страхователями. Поэтому ему всегда надлежит поддерживать баланс между своими задачами как международной организации и своей финансовой устойчивостью как учреждения, занимающегося страховыми операциями.
В настоящее время развитым странам, объединенным в Шкале А как «Первая категория», принадлежит 60478 акций, из них США — 20519 акций, а развивающимся странам («Вторая категория») — 47436 акций. Максимальный пакет акций в этой категории имеют Китай (3138), Россия (3137), Индия (3048). Данные цифры красноречиво свидетельствуют, что решающее влияние на МИГА оказывают развитые государства.
Какие же инвестиции подлежат страхованию в МИГА? В самой Сеульской конвенции перечень инвестиции, подпадающих под условия страхования от политических рисков, определен в самых общих выражениях таким образом, чтобы представить Совету директоров Агентства на основании правил текущей деятельности (Operational Regulations, далее OP) максимальную свободу усмотрения. МИГА занимается прежде всего страхованием прямых инвестиций, то есть такими формами вложения капитала, как приобретение пакета акций, дающего право участвовать в управлении предприятием. Но оно страхует также портфельные инвестиции. Предпочтение отдает тем из них, которые связаны с прямыми инвестициями.
Она также страхует прямые инвестиции, не связанные с долевым участием в уставном капитале, иначе именуемые «договорными прямыми инвестициями» (contractual direct investments).
Основу международно-правовой системы страхования, предлагаемой МИГА, составляет договор страхования, сторонами в котором выступает МИГА (страховщик, суброгат) и иностранный инвестор (страхователь, держатель гарантий). Несмотря на то, что МИГА имеет международную правосубъектность, в отношении иностранного инвестора, каковыми, как правило, являются юридические лица, оно выступает в роли страховой компании. В соответствии с заключенным контрактом одна сторона — Международное агентство по гарантиям инвестиций — обязуется выплатить другой стороне — держателю гарантий — определенную в договоре сумму, составляющую обычно процент от суммы убытков, которые понес держатель гарантии и которые возникли в результате наступления одного из перечисленных в контракте случаев. В свою очередь держатель гарантии обязуется в соответствии с заключенным с МИГА договором ежегодно выплачивать страховой взнос в размере устанавливаемого в договоре процента от суммы гарантии (Amount Guarantee).
Итак, МИГА страхует исключительно некоммерческие (политические) риски, к которым ст. 11 Сеульской конвенции относит:
1. риск введения ограничений на перевоз валюты (currency transfer risk);
2. риск экспроприации или аналогичных мер (risk of expropriation or similar measures);
3. риск нарушения договора (breach of contract risk);
4. риск войны и гражданских беспорядков (risk of war and civil disturbance).
Гарантии МИГА защищают инвесторов от рисков ограничения перемещения средств, конфискации, военных и гражданских волнений, нарушения условий контракта. Однако страхование от коммерческих рисков, например, от риска банкротства, не проводится. При предоставлении гарантий предпочтение предоставляется инвестициям в страны с низким доходом, в страны с политическим риском или затронутые конфликтами, в экологически и социально значимые проекты, в развитие инфраструктуры. МИГА осуществляет также страхование инвестиций, проводимых между развивающимися странами.
Претендовать на гарантии МИГА могут частные фирмы и граждане, не зарегистрированные в стране, в которую направляются инвестиции. Гарантии предоставляются на срок от 3 до 15-20 лет. В отличие от гарантий Всемирного банка, встречных гарантий от правительства страны инвестирования не требуется.
В то же время МИГА не предоставляет кредиты и не является самостоятельным инвестором. Гарантии не выделяются для инвестиций в производство табака и алкоголя, в организацию азартных игр. Максимальный размер гарантий составляет в настоящее время 110 млн долл. США на один инвестиционный проект и 440 млн долл. США на одну страну. Путем совместного страхования и перестрахования лимит может быть значительно превышен.
В целом можно сказать, что создание М ИГА стало большим шагом в развитии страхования инвестиций от политических рисков. Благодаря Сеульской Конвенции инвесторы из страны участников Конвенции, в которых отсутствуют государственные агентства по страхованию инвес­тиций, или из стран, где такие агентства имеют ограниченные возмож­ности (т.е. преимущественно инвесторы из развивающихся стран), получили возможность застраховать от политических рисков свои ин­вестиции. Вместе с тем офаничение максимального размера страховой суммы 50 млн. долларов по каждому инвестиционному проекту, застра­хованному Агентством самостоятельно, не дает основании для преувеличения роли Агентства в развитии инвестиционных потоков в послед­ние десять лет.
Список литературы
1. КОНВЕНЦИЯ ОБ УЧРЕЖДЕНИИ МНОГОСТОРОННЕГО АГЕНТСТВА ПО ГАРАНТИЯМ ИНВЕСТИЦИЙ (Заключена в г. Сеуле в 1985 г.) // Международно-правовые основы иностранных инвестиций в России. Сборник нормативных актов и документов.- М.: Юридическая литература, 1995. С. 197 — 276.
2. Асланов А.Р. Некоторые проблемы урегулирования споров с участием предприятий с иностранными инвестициями в практике международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ // Московский журнал международного права. — М.; Междунар. отношения, 2004. — № 1.
3. Астахова К.Д. Предпосылки становления регионального законодательства об иностранных инвестициях // Сборник статей аспирантов и стажеров Института государства и права Российской академии наук. — М.; Изд-во ИГиП РАН, 2005.
4. Боброва Н.А. Гарантии реализации государственно-правовых норм. Воронеж, 1984. С. 68.
5. Богатырев А.Г. Инвестиционное право. — М.: Рос. право, 2002.
6. Богуславский М. М. Иностранные инвестиции: правовое регулирование. М, 2006.
7. Болюх А.Я. АО и законодательство об иностранных инвестициях // Закон. — М.; Известия, 2004. — № 9.
8. Братусь С.М. Юридическая ответственность и законность. М., 1976. С. 79.
9. Воеводин Л.Д. Юридический статус личности в России. М., 1997. С. 229.
10. Вознесенская Н.Н. Иностранные инвестиции: Россия и мировой опыт (сравнительно-правовой комментарий). М.: Инфра-М, 2002.
11. Государственное регулирование иностранных инвестиций в Российской Федерации: административно-правовой аспект: Автореф. дис. … канд. юрид. наук / Гончаров П.П.. — М., 2003.
12. Гражданское и торговое право капиталистических государств. М., 1993. С. 360 — 363.
13. Губарев Д.С. Природа некоммерческих рисков в международных инвестиционных отношениях: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2005. С. 24.
14. Гусейнова О.Р. Международно-правовое регулирование иностранных инвестиций: Дис. …канд. юрид. наук. — М., 1998.
15. Доронина Н. Г., Салимотина Н. П. Правовое регулирование иностранных инвестиций в России и за рубежом. М., 2003;
16. Доронина Н.Г. Концепция регулирования иностранных инвестиций // Концепции развития российского законодательства. — М.; Городец, 2004.
17. Доронина Н.Г., Семилютина Н.Г. Государство и регулирование инвестиций. М.: Городец, 2003;
18. Доронина Н.Г., Семилютина Н.Г. Российское законодательство об иностранных инвестициях и проблема страхования некоммерческих рисков // В кн.: «Правовое регулирование иностранных инвестиций в России». Отв. ред. Светланов А.Г. М.,2009. С. 118.
19. Елисеев Б.П., Кондратенко Н.А. Претензионный порядок возмещения ущерба, понесенного в результате военных действий: практика Компенсационной комиссии ООН // Законодательство и экономика. 2002. N 3. С. 55.
20. Еремеишвили Л.А. Некоторые вопросы правового регулирования иностранных инвестиций в Российской Федерации // Журнал международ-ного частного права. — С.-Пб.; Россия — Нева, 2000. — № 2-3.
21. Истомина О.В., Логунов М.А., Тен В.Б. О правовом регулировании иностранных инвестиций на российском рынке недвижимости // Дела судебные. Адвокаты делятся опытом: Сборник статей. — М.; Юрлитин-форм, 2004. — Вып. 3.
22. Кабалкина Е.Е. Развитие российского законодательства об иностранных инвестициях (основные исторические этапы) // Юрист. — М.; Юрист, 2005. — № 5.
23. Комментарий Конвенции об учреждении многостороннего Агентства по гарантиям инвестиций. Опубликован в сб.: Международно-правовые основы иностранных инвестиций в России. С. 245.
24. Курбанов Р.А. О правовом регулировании иностранных инвестиций в нефтегазовый комплекс России // Закон. — М.; Известия, 2005. — № 12.
25. Курысь Н.В. Законодательство об иностранных инвестициях: система и систематизация // Труды юридического факультета Ставропольского государственного университета. — Ставрополь; Ставропольсервисшко-ла, 2004. — Вып. 6.
26. Лебединец И.Н. Международно-правовые гарантии иностранных инвестиций: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1997. С. 23 — 24.
27. Лисица В. Н. Международные инвестиционные соглашения (договоры, контракты): Автореферат дисс. … к.ю.н. – Новосибирск. 2003.
28. Лукашук И.И. Международное право. Особенная часть. М., 1997. С. 210; Щербина М. Защита частной собственности в международном праве // Московский журнал международного частного права. 1999. N 2. С. 3 — 5.
29. Лукашук И.И. Международное право. Особенная часть. М., 1997. С. 207.
30. Лукашук И.И. Функционирование международного права. М., 1992. С. 60.
31. Малинин С.А. Право международной безопасности // Курс международного права. М., 1999. Т. 4. С. 173.
32. Мамедов А.А. Государственное регулирование правового режима иностранных инвестиций // Конституция. Гражданин. Общество: Труды Международного института управления. — М.; МГИМО(У) МИД России, 2003. — Вып. 3.
33. Маренков Н.Л., Косаренко Н.Н. Инвестиции и страхование // Законодательство и экономика. 2003. N 8. С. 59.
34. Мауленов К.С. Государственное управление и правовое регулирование в сфере иностранных инвестиций в Республике Казахстан. Алма-Ата, 2000. С. 342.
35. Международное право / Под ред. Н.Т. Блатовой, Л.А. Моджорян. М., 1979. С. 222 — 223.
36. Мингазов Л.Х. Эффективность норм международного права. Теоретические проблемы. Казань. 1999. С. 232 — 233.
37. Мироненко А.А. Формы иностранных инвестиций в Российской Федерации // «Черные дыры» в Российском Законодательстве: Юридический журнал. — М.; «1с: Компьютерный Аудит», 2005. — № 4.
38. Мисиков З.Т. Правоспособность коммерческих организаций с иностранными инвестициями // Актуальные проблемы частноправового регулирования: Материалы Всероссийской IV научной конференции молодых ученых (г. Самара, 23 — 24 апреля 2004 г.). — Самара; Изд-во Самар. ун-та, 2004.
39. Мусин В. А. Правовые условия иностранных инвестиций в России (новейшие тенденции) // Журнал международного частного права. 1999. № 3.
40. Нгуен Тхи Нгок Лам, Юмашев Ю.М. Международно-правовое регулирование иностранных инвестиций. (На примере договоров о защите и поощрении иностранных инвестиций и договоров об избежании двой-ного налогообложения СРВ) // Государство и право. — М.; Наука, 2006.
41. Недбайло П.Е. О юридических гарантиях правильного осуществления советских правовых норм // Сов. государство и право. 1957. N 6. С. 20.
42. Неофициальный перевод Конвенции см. в сб. «Международное частное право. Сборник нормативных документов». Состав. К.А. Бекяшев, А.Г. Ходаков. М., 1994. С. 606 — 632.
43. Нешатаева Т. Н. Иностранные инвестиции в Российской Федерации: правовое регулирование и судебная практика // Вестник ВАС РФ. 2005. № 4.
44. Нешатаева Т.Н. Иностранные инвестиции в Российской Федерации: правовое регулирование и судебная практика // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации: Специальное приложение к № 7: Защита иностранных инвестиций в Российской Федерации (документы и комментарии). — М.; ЮРИТ-Вестник, 2001. Июль 2001 года.
45. Папушина И.Э. Правосубъектность государства в международных инвестиционных отношениях: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Казань, 1999. С. 85.
46. Пащенко Е.Г., Силкин В.В. Международное страхование инвестиций от политических рисков (на примере МИГА). М., 2001. С. 83.
47. Правовое регулирование деятельности коммерческих организаций с иностранными инвестициями: Автореф. дис. … канд. юрид. наук / Овчинников А.А.. — М., 2004.
48. Правовые аспекты осуществления иностранной инвестиционной деятельности в Российской Федерации: Автореф. дис. … канд. юрид. наук / Асланов А.Р.. — М., 2005.
49. Савенкова О.В., Туктаров Ю.Е. Понятие и особенности гражданско-правовых гарантий // Известия вузов. Серия: Правоведение. 1999. N 3. С. 83 — 86.
50. Силкин В.В. Прямые иностранные инвестиции в России (правовые формы привлечения и защиты. М.: Юристъ, 2003. С. 197 — 198.
51. Соколова Т.В. Характеристика правового регулирования иностранных инвестиций // Международное публичное и частное право. — М.; Юрист, 2005. — № 3.
52. Талалаев А.К. Международный договор в современном мире. М., 1973. С. 155 — 156.
53. Турбина К.Е. Инвестиционный процесс и страхование инвестиций от политических рисков. М., 1995. С. 25.
54. Фархутдинов И.З. Доступ и защита иностранных инвестиций в международном праве // Журнал российского права. — М.; Норма, 2005. — № 2.
55. Фархутдинов И.З. Иностранные инвестиции в России и международное право. Уфа, 2001. С. 134 — 135.
56. Фархутдинов И.З. Международное инвестиционное право. М., 2008. С. 261 — 282.
57. Фархутдинов И.З. Международное инвестиционное право: проблемы страхования // Закон. 2005. N 5. С. 88 — 95.
58. Фархутдинов И.З. Страхование иностранных инвестиций // Страховое дело. 2003. N 8. С. 9.
59. Фердросс А.А. Международное право. М., 2000. С. 353.
60. Харченко Я.П. Иностранные инвестиции — один из важнейших факторов экономического роста России // Место и роль органов внутренних дел в системе уголовной юстиции: Материалы научной конференции курсантов, слушателей и студентов (Май 2003 г.). — Омск; Изд-во Омск. акад. МВД России, 2004. — Вып. 8.
61. Хлестова И.О. Законодательство и международные договоры о защите иностранных инвестиций // Московский журнал международного права. 1992. N 2. С. 107.
62. Черниченко С.В. Международное право: современные теоретические проблемы. М., 2003. С. 58.
63. Шеминова М.Я. Гарантии защиты иностранных инвестиций // Иностранные инвестиции в странах СНГ и Великобритании / Отв. ред. А.А. Рубанов, Н.И. Соловяненко. М., 1992.
64. Энциклопедический словарь: Политология / Под ред. М.Ю. Аверьянова. М., 1993. С. 57.
65. Юридический словарь / Отв. ред. С.Н. Братусь. М., 1953. С. 102.
66. Яковлев В.Ф. Гражданско-правовые средства обеспечения реального и надлежащего исполнения хозяйственных договоров // Гражданское право, эффективность и качество. Свердловск, 1977. С. 80; Теория права и государства / Под ред. Н.А. Катаева, В.В. Лазарева. Уфа, 1994. С. 399 — 400.
67. China and the Multilateral Investment Guarantee Agency  // World Bank Policy Research Working Paper No. 1763
68. Comeaux Paul E., Kinsella N. Stephan. Protecting Foreign Investment Under International Law. N. Y. 1998. P. 8 — 9.
69. Elizabeth Asiedu  On the Determinants of Foreign Direct Investment to Developing Countries: Is Africa Different? // University of Kansas — Department of Economics. September, 2001
70. Financial Constraints, Investment and Capital Structure: Implications From a Multi-Period Model // Hong Kong University of Science and Technology Working Paper; EFA 2002 Berlin Meetings Discussion Paper
71. Hoithus M., Kebschull D., Menck K.W. Multilateral Investment Insurance andprivate investment in the third World. — 1994. 
72. Holthus M., Kebschull D., Menck К. Op. cit. P. 57 — 58.
73. International Legal Materials. 1988. Vol. XXVII. N 2. P. 487 — 491.
74. International Rivers Network and the Bujagali Dam Project (A&B) HBS Publishing Case Nos.: A Case: 204-083; B Case: 204-139; Teaching Note No.: 5-204-115
75. R. Indirect Expropriation of Alien Property//ICSID Review: Foreign Inwestment Law Journal. 1997. Vol. 1. P. 41 — 65; Cpristee G.G. What is a Taking of Property under International Law. 1962. Vol. 38. P. 575.
76. Shihata I. Miga  and Foreign Investment. La Hague. — 1988.
77. Show M.N. International Law. 4-th. Ed. Cambrige, 1997. P. 575.
78. Sornarajah M. International Law on Foreign Investment L., 2004.
79. Sudipto Dasgupta and Kunal Sengupta, 2002
80. Tim Adam and Vidhan K. Goyal The Investment Opportunity Set and its Proxy Variables // Humboldt University of Berlin and Hong Kong University of Science & Technology (HKUST) — Department of Finance
81. Wayne R. Guay. Discussion of: Real Investment Implications of Employee Stock Option Exercises // University of Pennsylvania — Accounting Department. February, 2006.
82. White G. Nationalization of Foreign Property. London. 1961. P. 3.
83. World Investment Report. 1996. Investment, Trade and International Policy Arrangements. 1996. P. 134.
[1] Государственное регулирование иностранных инвестиций в Российской Федерации: административно-правовой аспект: Автореф. дис. … канд. юрид. наук / Гончаров П.П.. — М., 2003.
[2] Истомина О.В., Логунов М.А., Тен В.Б. О правовом регулировании иностранных инвестиций на российском рынке недвижимости // Дела судебные. Адвокаты делятся опытом: Сборник статей. — М.; Юрлитин-форм, 2004. — Вып. 3.
[3] Богатырев А.Г. Инвестиционное право. — М.: Рос. право, 2002.
[4] Истомина О.В., Логунов М.А., Тен В.Б. О правовом регулировании иностранных инвестиций на российском рынке недвижимости // Дела судебные. Адвокаты делятся опытом: Сборник статей. — М.; Юрлитин-форм, 2004. — Вып. 3.
[5] China and the Multilateral Investment Guarantee Agency  // World Bank Policy Research Working Paper No. 1763
[6] Доронина Н.Г., Семилютина Н.Г. Российское законодательство об иностранных инвестициях и проблема страхования некоммерческих рисков // В кн.: «Правовое регулирование иностранных инвестиций в России». Отв. ред. Светланов А.Г. М.,2009. С. 118.
[7] World Investment Report. 1996. Investment, Trade and International Policy Arrangements. 1996. P. 134.
[8] Силкин В.В. Прямые иностранные инвестиции в России (правовые формы привлечения и защиты. М.: Юристъ, 2003. С. 197 — 198.
[9] Неофициальный перевод Конвенции см. в сб. «Международное частное право. Сборник нормативных документов». Состав. К.А. Бекяшев, А.Г. Ходаков. М., 1994. С. 606 — 632.
[10] Elizabeth Asiedu  On the Determinants of Foreign Direct Investment to Developing Countries: Is Africa Different? // University of Kansas — Department of Economics. September, 2001
[11] International Rivers Network and the Bujagali Dam Project (A&B) HBS Publishing Case Nos.: A Case: 204-083; B Case: 204-139; Teaching Note No.: 5-204-115
[12] Shihata I. Miga  and Foreign Investment. La Hague. — 1988.
[13] Sornarajah M. International Law on Foreign Investment L., 2004.
[14] См.: Савенкова О.В., Туктаров Ю.Е. Понятие и особенности гражданско-правовых гарантий // Известия вузов. Серия: Правоведение. 1999. N 3. С. 83 — 86.
[15] Энциклопедический словарь: Политология / Под ред. М.Ю. Аверьянова. М., 1993. С. 57.
[16] См.: Братусь С.М. Юридическая ответственность и законность. М., 1976. С. 79.
[17] См.: Савенкова О.В., Туктаров Ю.Е. Указ. соч. С. 86.
[18] Юридический словарь / Отв. ред. С.Н. Братусь. М., 1953. С. 102.
[19] См.: Яковлев В.Ф. Гражданско-правовые средства обеспечения реального и надлежащего исполнения хозяйственных договоров // Гражданское право, эффективность и качество. Свердловск, 1977. С. 80; Теория права и государства / Под ред. Н.А. Катаева, В.В. Лазарева. Уфа, 1994. С. 399 — 400.
[20] См.: Недбайло П.Е. О юридических гарантиях правильного осуществления советских правовых норм // Сов. государство и право. 1957. N 6. С. 20.
[21] См.: Воеводин Л.Д. Юридический статус личности в России. М., 1997. С. 229.
[22] См.: Боброва Н.А. Гарантии реализации государственно-правовых норм. Воронеж, 1984. С. 68.
[23] См.: Там же. С. 31.
[24] См.: Керимов Д.А. Категория действительности и возможности в праве // Сов. государство и право. 1968. N 8. С. 32.
[25] См.: Талалаев А.К. Международный договор в современном мире. М., 1973. С. 155 — 156.
[26] См.: Малинин С.А. Право международной безопасности // Курс международного права. М., 1999. Т. 4. С. 173.
[27] См.: Международное право / Под ред. Н.Т. Блатовой, Л.А. Моджорян. М., 1979. С. 222 — 223.
[28] См.: Статья 4 Варшавского Договора о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи от 14 мая 1955 г.
[29] См., например, Акт относительно признания и гарантии постоянного нейтралитета Швейцарии и неприкосновенности ее территории от 8 ноября 1815 г., подписанный представителями Австрии, Франции, Великобритании, России, Португалии и Пруссии.
[30] См.: Мингазов Л.Х. Эффективность норм международного права. Теоретические проблемы. Казань, 1999. С. 6.
[31] По мнению профессора Л.Х. Мингазова, обязанность соблюдать международное соглашение получает смысл своего существования лишь на основе признания ответственности субъекта международного права за его нарушение (см.: Мингазов Л.Х. Указ. соч. С. 289). Совершенно актуально и сегодня мнение А.А. Фердросса: «Отрицание принципа ответственности привело бы к гибели международного права, так как с отказом от ответственности за совершенный неправомерный акт отпали бы обязательства государства соблюдать нормы международного права…» (Фердросс А.А. Международное право. М., 1980. С. 353).
[32] См.: Тункин Г.И. Создание системы мирного сосуществования и международное право // Сов. государство и право. 1986. N 7. С. 99
[33] См.: Мингазов Л.Х. Указ. соч. С. 6.
[34] См.: Котляров И.И. Правовые вопросы контроля за соблюдением международных обязательств. М., 1977. С. 40.
[35] См.: Лукашук И.И. Функционирование международного права. М., 1992. С. 60.
[36] См.: Шумилов В.М. Указ. соч. С. 245 — 246.
[37] См.: Вознесенская Н.Н. Иностранные инвестиции: Россия и мировой опыт (сравнительно-правовой комментарий). М., 2001; Шеминова М.Я. Гарантии защиты иностранных инвестиций // Иностранные инвестиции в странах СНГ и Великобритании / Отв. ред. А.А. Рубанов, Н.И. Соловяненко. М., 1992.
[38] См.: Вознесенская Н.Н. Иностранные инвестиции: Россия и мировой опыт (сравнительно-правовой комментарий). С. 50 — 51
[39] См.: Богатырев А.Г. Инвестиционное право. С. 22.
[40] См.: Доронина Н.Г., Семилютина Н.Г. Правовое регулирование иностранных инвестиций в России и за рубежом. М., 1993. С. 86.
[41] См.: Фархутдинов И.З. Иностранные инвестиции в России и международное право. Уфа, 2001. С. 134 — 135.
[42] См.: Мауленов К.С. Государственное управление и правовое регулирование в сфере иностранных инвестиций в Республике Казахстан. Алма-Ата, 2000. С. 342.
[43] См.: Папушина И.Э. Правосубъектность государства в международных инвестиционных отношениях: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Казань, 1999. С. 85.
[44] См.: Лебединец И.Н. Международно-правовые гарантии иностранных инвестиций: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1997. С. 23 — 24.
[45] См.: Фархутдинов И.З. Указ. соч. С. 135.
[46] Л.Х. Мингазов отмечает, что одним за показателей эффективности нормы международного права является оптимальный уровень ее реализации. Оптимальному уровню соответствует понятие международной законности, определяемое как исторически обусловленный уровень реализации норм международного права (см.: Мингазов Л.Х. Указ. соч. С. 240). Законность, по мнению С.В. Черниченко, — это высокий уровень реализации правовых норм с учетом того, что реализация диспозиций правовых норм должна значительно преобладать над реализацией их санкций при общем высоком уровне реализации тех или других (см.: Черниченко С.В. Международное право: современные теоретические проблемы. М., 1993. С. 58).
[47] См.: Хлестова И.О. Законодательство и международные договоры о защите иностранных инвестиций // Московский журнал международного права. 1992. N 2. С. 107.
[48] См.: Богуславский М.М. Иностранные инвестиции: правовое регулирование. М., 1996. С. 77 — 78.
[49] См.: Лебединец И.Н. Указ. соч. С. 15.
[50] Hoithus M., Kebschull D., Menck K.W. Multilateral Investment Insurance andprivate investment in the third World. — 1994. 
[51] Sornarajah M. International Law on Foreign Investment L., 2004.
[52] См.: Елисеев Б.П., Кондратенко Н.А. Претензионный порядок возмещения ущерба, понесенного в результате военных действий: практика Компенсационной комиссии ООН // Законодательство и экономика. 2002. N 3. С. 55.
[53] См.: Губарев Д.С. Природа некоммерческих рисков в международных инвестиционных отношениях: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2001. С. 24.
[54] См.: Ведомости Съезда народных депутатов РСФСР и Верховного Совета РСФСР. 1993. N 1. Ст. 22. Текст Конвенции опубликован в сб.: Международно-правовые основы иностранных инвестиций в России. М., 1995. С. 197 — 243.
[55] См.: Пащенко Е.Г., Силкин В.В. Международное страхование инвестиций от политических рисков (на примере МИГА) // Московский журнал международного права. 1999. N 3. С. 91.
[56] См.: Лукашук И.И. Международное право. Особенная часть. М., 1997. С. 207.
[57] Текст Конвенции см.: Международное частное право. Сб. документов. М., 1994. С. 526 — 555.
[58] Show M.N. International Law. 4-th. Ed. Cambrige, 1997. P. 575.
[59] Hoithus M., Kebschull D., Menck K.W. Multilateral Investment Insurance andprivate investment in the third World. — 1994. 
[60] Нешатаева Т. Н. Иностранные инвестиции в Российской Федерации: правовое регулирование и судебная практика // Вестник ВАС РФ. 2005. № 4.
[61] Мамедов А.А. Государственное регулирование правового режима иностранных инвестиций // Конституция. Гражданин. Общество: Труды Международного института управления. — М.; МГИМО(У) МИД Рос-сии, 2003. — Вып. 3.
[62] Financial Constraints, Investment and Capital Structure: Implications From a Multi-Period Model // Hong Kong University of Science and Technology Working Paper; EFA 2002 Berlin Meetings Discussion Paper Sudipto Dasgupta and Kunal Sengupta, 2002
[63] Comeaux Paul E., Kinsella N. Stephan. Protecting Foreign Investment Under International Law. N. Y. 1998. P. 8 — 9.
[64] Shihata I. Miga  and Foreign Investment. La Hague. — 1988.
[65] Правовое регулирование деятельности коммерческих организаций с иностранными инвестициями: Автореф. дис. … канд. юрид. наук / Ов-чинников А.А.. — М., 2004.
[66] Shihata I. Miga  and Foreign Investment. La Hague. — 1988.
[67] Правовое регулирование деятельности коммерческих организаций с иностранными инвестициями: Автореф. дис. … канд. юрид. наук / Ов-чинников А.А.. — М., 2004.
[68] Харченко Я.П. Иностранные инвестиции — один из важнейших факторов экономического роста России // Место и роль органов внутренних дел в системе уголовной юстиции: Материалы научной конференции курсантов, слушателей и студентов (Май 2003 г.). — Омск; Изд-во Омск. акад. МВД России, 2004. — Вып. 8.
[69] Wayne R. Guay. Discussion of: Real Investment Implications of Employee Stock Option Exercises // University of Pennsylvania — Accounting Department. February, 2006.
[70] Харченко Я.П. Иностранные инвестиции — один из важнейших факторов экономического роста России // Место и роль органов внутренних дел в системе уголовной юстиции: Материалы научной конференции курсантов, слушателей и студентов (Май 2003 г.). — Омск; Изд-во Омск. акад. МВД России, 2004. — Вып. 8.
[71] Wayne R. Guay. Discussion of: Real Investment Implications of Employee Stock Option Exercises // University of Pennsylvania — Accounting Department. February, 2006.
[72] Financial Constraints, Investment and Capital Structure: Implications From a Multi-Period Model // Hong Kong University of Science and Technology Working Paper; EFA 2002 Berlin Meetings Discussion Paper
Sudipto Dasgupta and Kunal Sengupta, 2002
[73] Нгуен Тхи Нгок Лам , Юмашев Ю.М. Международно-правовое регулирование иностранных инвестиций. (На примере договоров о защите и поощрении иностранных инвестиций и договоров об избежании двой-ного налогообложения СРВ) // Государство и право. — М.; Наука, 2006.
[74] Правовое регулирование деятельности коммерческих организаций с иностранными инвестициями: Автореф. дис. … канд. юрид. наук / Ов-чинников А.А.. — М., 2004.
[75]
[76] Лисица В. Н. Международные инвестиционные соглашения (договоры, контракты): Автореферат дисс. … к.ю.н. – Новосибирск. 2003.
[77] Правовое регулирование деятельности коммерческих организаций с иностранными инвестициями: Автореф. дис. … канд. юрид. наук / Овчинников А.А.. — М., 2004.
[78] Доронина Н.Г. Концепция регулирования иностранных инвестиций // Концепции развития российского законодательства. — М.; Городец, 2004.
[79] Богатырев А.Г. Инвестиционное право. — М.: Рос. право, 2002.
[80] Правовое регулирование деятельности коммерческих организаций с иностранными инвестициями: Автореф. дис. … канд. юрид. наук / Овчинников А.А.. — М., 2004.
[81]
[82] Фархутдинов И.З. Доступ и защита иностранных инвестиций в международном праве // Журнал российского права. — М.; Норма, 2005. — № 2.
[83] Hoithus M., Kebschull D., Menck K.W. Multilateral Investment Insurance andprivate investment in the third World. — 1994. 
[84] См.: Пащенко Е.Г., Силкин В.В. Международное страхование инвестиций от политических рисков (на примере МИГА) // МЖМП. 1999. N 3. С. 83.
[85] Правовые аспекты осуществления иностранной инвестиционной деятельности в Российской Федерации: Автореф. дис. … канд. юрид. наук / Асланов А.Р.. — М., 2005.
[86] См.: Маренков Н.Л., Косаренко Н.Н. Инвестиции и страхование // Законодательство и экономика. 2003. N 8. С. 59.
[87] В соответствии с правилами текущей деятельности (Operational Regulations), утвержденными Советом директоров МИГА на заседании Совета директоров 22 июня 1988 г., данный срок определен в 90 дней (п. 1.28 ОР). Применение к инвестору валютных ограничений может выражаться и в прямом запрете принимающего государства на конвертацию и/или перевод, в разрешении на конвертацию и/или перевод только по ставке, менее благоприятной, чем минимальная обменная ставка, определенная в соответствии с условиями договора страхования (активные ограничения) (п. 1.24 ОР).
[88] Комментарий Конвенции об учреждении многостороннего Агентства по гарантиям инвестиций. Опубликован в сб.: Международно-правовые основы иностранных инвестиций в России. С. 245.
[89] См.: Маренков Н.Л., Косаренко Н.Н. Указ. соч. С. 60.
[90] Силкин В.В. Прямые иностранные инвестиции в России: правовые формы привлечения и защиты. М., 2003. С. 220 — 221.
[91] Пащенко Е.Г., Силкин В.В. Указ. соч. С. 80.
[92] См.: Там же. С. 82.
[93] Правовые аспекты осуществления иностранной инвестиционной деятельности в Российской Федерации: Автореф. дис. … канд. юрид. наук / Асланов А.Р.. — М., 2005.
[94] См. подробно: Фархутдинов И.З. Международное инвестиционное право. С. 261 — 282.
[95] Hoithus M., Kebschull D., Menck K.W. Multilateral Investment Insurance andprivate investment in the third World. — 1994. 
[96] Пащенко Е.Г., Силкин В.В. Международное страхование инвестиций от политических рисков (на примере МИГА). С. 83.
[97] Мироненко А.А. Формы иностранных инвестиций в Российской Федерации // «Черные дыры» в Российском Законодательстве: Юридический журнал. — М.; «1с: Компьютерный Аудит», 2005. — № 4.
[98] International Legal Materials. 1988. Vol. XXVII. N 2. P. 487 — 491.
[99] Hoithus M., Kebschull D., Menck K.W. Multilateral Investment Insurance andprivate investment in the third World. — 1994. 
[100] Shitaha I. Op. cit. P. 130.
[101] Мироненко А.А. Формы иностранных инвестиций в Российской Федерации // «Черные дыры» в Российском Законодательстве: Юридический журнал. — М.; «1с: Компьютерный Аудит», 2005. — № 4.
[102] Правовые аспекты осуществления иностранной инвестиционной деятельности в Российской Федерации: Автореф. дис. … канд. юрид. наук / Асланов А.Р.. — М., 2005.
[103] Sornarajah M. International Law on Foreign Investment L., 2004.
[104] Правовые аспекты осуществления иностранной инвестиционной деятельности в Российской Федерации: Автореф. дис. … канд. юрид. наук / Асланов А.Р.. — М., 2005.
[105] Правовое регулирование деятельности коммерческих организаций с иностранными инвестициями: Автореф. дис. … канд. юрид. наук / Овчинников А.А.. — М., 2004.
[106] Мамедов А.А. Государственное регулирование правового режима иностранных инвестиций // Конституция. Гражданин. Общество: Труды Международного института управления. — М.; МГИМО(У) МИД России, 2003. — Вып. 3.
[107] Comeaux Paul E., Kinsella N. Stephan. Protecting Foreign Investment Under International Law. N. Y. 1998. P. 8 — 9.
[108]
[109]
[110] Губарев Д.С. Природа некоммерческих рисков в международных инвестиционных отношениях: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2005. С. 24.
[111] Мироненко А.А. Формы иностранных инвестиций в Российской Федерации // «Черные дыры» в Российском Законодательстве: Юридический журнал. — М.; «1с: Компьютерный Аудит», 2005. — № 4.
[112] Правовые аспекты осуществления иностранной инвестиционной деятельности в Российской Федерации: Автореф. дис. … канд. юрид. наук / Асланов А.Р.. — М., 2005.
[113] Wayne R. Guay. Discussion of: Real Investment Implications of Employee Stock Option Exercises // University of Pennsylvania — Accounting Department. February, 2006.
[114] Правовые аспекты осуществления иностранной инвестиционной деятельности в Российской Федерации: Автореф. дис. … канд. юрид. наук / Асланов А.Р.. — М., 2005.
[115] Правовое регулирование деятельности коммерческих организаций с иностранными инвестициями: Автореф. дис. … канд. юрид. наук / Овчинников А.А.. — М., 2004.
[116] Соколова Т.В. Характеристика правового регулирования иностранных инвестиций // Международное публичное и частное право. — М.; Юрист, 2005. — № 3.